Я говорю и говорю, удивляясь бесконечному потоку слов и в то же время тому, что Бэлла придала мне силы, а злость оставила при себе. Вместе с тем я хорошо понимаю: пока я говорю, Бен не выгонит меня. Но рано или поздно мне придется умолкнуть, потому что тема моего монолога конечна.
– Спасибо, Джо, – говорит он. – Знаете, мне надо как следует подумать и обсудить все это с Марией. Можете побыть здесь еще немного, помочь девушкам привести помещение в порядок, если хотите, но и только. Наш долг – заботиться о безопасности детей, и я не могу позволить вам остаться, пока это решение не будет согласовано. Так что приходите снова завтра к двенадцати.
– А можно остаться прямо сейчас? Пожалуйста! Я возьмусь за любую работу. Помою вам полы. Буду готовить. Я… сделаю что хотите. Что угодно. Абсолютно все!
Чужая рука хватает меня за щиколотку и тащит к себе.
Мне нужна дверь.
Нужна крыша.
Бен неумолим.
Просыпаюсь от того, что меня трясут, взяв за плечо. Машинально сжимаю руку в кулак, готовая отбиваться, визжать, причинять боль и спасаться бегством.
Жасмин отшатывается.
Я вижу перед собой ее лицо.
– Извини, – говорю я. – Прости, Жасмин, я не хотела…
– Да нет, ничего, – спешит перебить она. – Так я и думала, что это ты, Джо. Послушай, здесь тебе спать нельзя. Ты что, всю ночь так провела? Господи, заходи в дом скорее. Надо было сразу сказать. Я бы тебя впустила.
Распрямляю ноги, потягиваюсь, с трудом встаю. Жасмин помогает мне подняться, я крепко вцепляюсь ей в руку. Держаться с ней за руки мне нравится.
Небо светлеет, дождь продолжает моросить. Еще рано. Слышен шум машин на большой улице. Местные спешат на работу. Разминаю мышцы, как могу, тянусь вверх, к небу. Спина этому не рада. Руки тоже. Не согласится ли Жасмин уступить мне на время свою кровать?
– Бен сказал мне прийти в двенадцать, – объясняю я. – Он бы не разрешил тебе впустить меня.
– Ну, его ведь здесь нет, так что он ничего не узнает, верно? Идем.
Задумываюсь: понимает ли Жасмин, что место для ночлега я выбрала с таким расчетом, чтобы можно было в крайнем случае закричать и позвать ее на помощь? Известно ли ей, что она – мой единственный друг в Южном полушарии? Вспоминаю Лили и Джека и тоскую по ним обоим всей душой.
На часах четверть седьмого. Жасмин заваривает мне кофе и наливает стакан воды, и я рассыпаюсь в искренних благодарностях. Мы устраиваемся на тесной кухоньке, где я раньше не бывала, Жасмин дает мне два банана и кусок хлеба с джемом. Я изо всех сил стараюсь не слопать все это в один присест.
– Ты рано встаешь, – говорю я.