В микрофон хрипел то ли Полковник, то ли Ганн – кто-то из них был тяжело ранен или контужен. Не разбирая дороги, я сбежал по замшелому склону, рубанул поднимающегося мутанта, он увернулся, и я снес ему половину черепа, но он не издох, а начал уползать. Шаг в сторону, косой взмах тесака – покатилась башка с паклей белых длинных волос, задергалось мускулистое тело, покрытое коричневыми бороздами, как древесный ствол. Это была самка. Самец с двумя отверстиями в спине, сквозь которые виднелись внутренности, пытался отползти на четвереньках.
И тебе – н-на!
Даже без головы он некоторое время полз, пока не упал на Зяблика, не подающего признаков жизни. Вокруг него растекалась алая лужа. Видимо, на Зяблика сагрились мутанты, и, когда задрали его, Ганн долбанул из подствольника, а после мутантов добила Пуля.
– Пригоршня! – крикнула Пуля. – Еще один левее…
Ее голос утонул в треске полотна мироздания, которое разрывала молния. Я развернулся прыжком и сквозь подлесок увидел распластавшегося в грязи Ганна и ползущего от него мутанта.
– Я его ранила, – добавила Пуля. – Добей!
Это было нетрудно. Третий есть! Я остановился над обезглавленным телом, осмотрелся.
– Полковник?
– Цел, – отозвался он, поднялся из-за кочки и поковылял ко мне, держась за бок.
– Ребро, наверное, сломано. Не беда.
Забулькал, захрипел Ганн, и мы побежали его спасать.
– Пуля, – распорядился я на бегу. – Не покидай позицию, сами справимся. Прикрывай нас.
Дождь хлынул, словно кто-то наверху рывком повернул кран. Полминуты, и я промок до нитки. Дождь лил стеной, в паре метров ничего не рассмотреть. На мокром лице умирающего Ганна пузырилась кровавая пена, смешивалась с водой, глаза его бешено вращались, но он был в сознании. Впился в меня взглядом, глаза его налились ненавистью, он хотел что-то сказать, но закашлялся. Я склонился над ним, чтобы разорвать футболку и оценить повреждения, но вспомнил, что левая рука, выбитая из сустава, не поднимается. Пальцы шевелятся, но силы в них нет.
– Чем помочь? – спросил подоспевший Полковник.
– Достань из второго отделения контейнера артефакт и дай мне, а потом прикрывай меня.
Пока Полковник возился с контейнером, Ганн булькнул, закатил напоследок глаза и задергался в предсмертных конвульсиях.
– Поздно, – констатировал я. – Пуля?
– Все понятно, – проговорила она, всхлипнула, и в воздухе повис незаданный вопрос: «Что дальше?»
Для нее все кончено, она не понимает, за что воевать дальше, для меня все только начинается, моя цель – Химик, надеюсь, что он издох от хлора. Пока не удостоверюсь, что он мертв, не успокоюсь. Институт потом сожгу. Из контейнера я достал «гематоген», отдал Полковнику, чтобы он подлечился. Мне он скорее вреден, выбитая рука так и зафиксируется.