Во время визита Ельцина в Токио в октябре 1993 года и после него была озвучена масса возможных принципов разрешения территориального спора. Токийская декларация, подписанная президентом России Ельциным и премьер-министром Японии Хосокавой, до сих пор рассматривается в Японии в качестве основного механизма поиска ответа на вопрос о принадлежности четырех островов; стороны согласились работать над решением спора на основе «исторических и юридических фактов», «двусторонних соглашений» и «принципов законности и справедливости». В 1997 году премьер-министр Хасимото предложил проводить по отношению к России политику «многоуровневого подхода», основанного на принципах «доверия, взаимной выгоды и долгосрочной перспективы» взамен проводимой ранее политики «широкого равновесия». Он также предложил избегать «дихотомии победителя и побежденного» при решении территориального спора.
Глубокая личная симпатия, возникшая между Хасимото и Ельциным, упростила процесс подготовки оптимистичной декларации в ноябре 1997 года на саммите в Красноярске; стороны заявили о своем намерении разрешить территориальный спор и заключить мирный договор до 2000 года. В этом плане, неожиданно представленном Ельциным во время саммита, не содержалось никаких конкретных схем для достижения этих целей. Конкретные предложения Японии по разрешению спора и подписанию мирного договора были представлены во время ответного визита Ельцина в Японию в апреле 1998 года. На саммите в Каване Хасимото представил Ельцину подробное предложение, основанное на сценариях, подготовленных специалистами по России в японском МИДе. В документе предлагалось подходить к территориальному спору и заключению мирного договора не как к спору, а как к вопросу об уточнении границ. Предполагаемая уточненная граница должна была проходить между островами Эторофу (Итуруп) и Уруппу (Уруп), то есть все спорные острова отходили к территории Японии. План также предусматривал заключение отдельного соглашения, определяющего временные рамки и порядок передачи островов, а также признающего законность российского управления в переходный период (Sato и Komaki 2003: 172–197).
Хотя японские переговорщики представили этот сценарий российским коллегам как значительный компромисс со стороны Японии, их уступки – в частности, отказ от требования немедленного возврата островов и смягчение формулировок при описании вопроса – имели скорее символический характер, и в целом позиция Японии не особенно отличалась от ранее высказывавшихся требований. По сути, этот документ был повторением предложения Накаямы/Ватанабе 1991–1992 годов, речь о котором шла выше. Также ни один из двух других сценариев, разработанных МИДом накануне саммита (Ibid/: 154–167), не предполагал изменений масштаба передаваемых Японии территорий.