– Я люблю тебя, Кирилл! Странное чувство, ведь раньше я любила только родных, а сейчас оно глубоко внутри и заставляет ощущать себя неуверенно, незащищенно, сомневаться в себе и бояться за тебя. Но хочу сейчас признаться, потому что чувство буквально переполняет меня и заставляет на все смотреть другими глазами. Я просто хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.
Мои личные небеса потемнели от заполнивших их эмоций. Кирилл поднялся на одну ступеньку, а потом неожиданно резко подхватил меня на руки. В первый момент я испугалась, что мы свалимся с лестницы, но мой сур стоял, словно приколоченный. Сильно, до хруста в костях сжал в своих объятиях, затем наклонил голову, зарываясь во впадинку между плечом и шеей, и, глубоко вдохнув, ответил:
– Я догадываюсь, что заставило тебя признаться именно сейчас, но я рад. Точнее, счастлив услышать твое признание.
Кирилл начал спускаться по лестнице, а я, нахмурившись, ткнула его в грудь и прошипела с недоумением:
– Это все? Больше тебе нечего сказать?
Мужчина хмыкнул и расцвел в широкой довольной улыбке. И только когда заметил, что я покраснела от смущения и обиды (по крайней мере, свои пылающие щеки чувствовала прекрасно), ответил:
– Я рад. Понимаю, что тебе важно услышать, волчонок. Я люблю тебя не меньше. Точнее, гораздо больше, чем ты, потому что чистокровные полиморфы выбирают пару навсегда и любят до гробовой доски, – серьезно и настолько убежденно сказал, что у меня не возникло ни тени сомнения: все правда. – Знаешь, нам надо кольца поискать обручальные.
Я замерла, слушая его, а потом, обвив его шею руками, положила голову ему на плечо и мурлыкнула, счастливая:
– У меня есть куча золота. Я его пару месяцев назад в магазине… набрала. На всякий случай.
Снова веселый хмык, а потом Кирилл уточнил:
– А с двойным ободком полиморфов там есть?
Я восторженно уставилась на него и скорее выдохнула, чем спросила:
– Ты уверен, что нужен именно двойной, ведь мы же еще не…
– Уверен, милая! Мне кроме тебя никто больше не нужен и никогда не понадобится. А для тебя не так?
Я еще сильнее прилипла к нему, усиливая захват на его шее, и, заметив друзей, с довольными улыбками ожидающих нас, прошептала ему на ухо:
– У меня так же, любимый! До встречи с тобой меня никто особо не интересовал, а сейчас нужен только ты. Мой лохматый и любимый сур! – последнее я уже проурчала довольной жизнью кошкой.
Похоже, Кирилл прав, я не волчица – во мне рядом с ним рождается что-то кошачье. Стоит ему появиться рядом, хочется об него потереться, помурлыкать, когда он касается меня. В общем, сразу начинается март и желание спариваться. Кошмар!