– А что мне делать, когда придется мяска добыть, чтобы своих накормить… – простонала, уткнувшись ему в плечо, – как мне курице той же шею свернуть или хрюшке… Я не смогу никогда, Михалыч…
Встряхнул, потом глухо и жестко ответил:
– Жизнь заставит – не такое сможешь, и ты это себе уже доказала. Ты трижды защитила себя и своего ребенка от смерти и дальше сумеешь. Да, хреново это, да, это невероятно тяжело, но сейчас всем тяжко… – он скорбно вздохнул и уже более мягко добавил: – А с курами и хрюшками мы тебе поможем, девочка. Хрюшки-то и здоровый мужик побаивается и в одиночку не делает такие дела. Да и пока ты за своих не переживай, у нас лишнего много. Вон тушенки на пять лет вперед наварили, а еще сколько со склада навезли… Подбери себе пару хороших добрых собачек, и им хорошо, и тебе полегче станет, все кому-то жизнь спасешь… Да и котейку еще одного найти можно… Там, где ферма да скотина, всегда крыс и мышей много, вот пусть и охотятся… А твой Семен – кастрат ленивый и, похоже, кроме как пожрать да поспать, ничем не интересуется…
– Сема хороший, он вон возле Феда последние три дня спит… – вскинулась я.
– Ага, примеряется, наверное, на его пуховый матрасик…
– Михалыч, ну наговариваешь же… – мне даже смешно стало.
– Зато ты вон сразу в себя пришла, за справедливость грудью встаешь…
Я утерла слезы и, шлепнув по плечу уже практически нашего общего с Лизкой деда, обняла его и чмокнула в шершавую чешуйчатую щеку.
– Даже не знаю, как бы все это пережила, если бы не ты…
– Так же, девочка, ты сильная, со всем бы справилась. А я рад, что могу помочь.
В этот вечер мы дружно пили чай с вареньем и сырниками, слушая истории Михалыча о его детстве и юношестве. Родился и вырос Михаил Саппер на Амеросе и был гордостью своего маро, как называют единственного родителя, и демаро (дедушки), и даже прадемаро. Окончил школу, высшее учебное заведение, в котором обязаны учиться все хавшики. Они гордились своим умом и считали его главным достоинством и преимуществом в сравнении со способностями магов и физической силой полиморфов. А затем попал в аварию и получил жуткое для любого разумного существа увечье. Стал бесплодным. Его маро был раздавлен этим обстоятельством и стал относиться к своему отпрыску словно к инвалиду, а затем и вообще так, будто тот умер. После появления на свет у его маро еще одного ребенка Михаила словно вычеркнули из жизни семьи.
Именно по этой причине он навсегда уехал из Амероса и поселился, как сам сказал, в самой глухой деревне под Тюбрином. За последние двести лет наш город очень сильно разросся и изменился, а вот Михалыч так и застрял в том своем грустном времени, когда его все бросили и предали. Лишь животные не предают, поэтому он радуется своей работе и любит ее. А теперь и нас.