– Ты больше меня не любишь, – закончил он.
Она помедлила.
– Нет, – произнесла она, – не люблю. Не так, как раньше. Я словно пыталась вернуться в то место из детства, в котором все казалось идеальным… Но оно никогда не остается прежним, потому что ты сам меняешься.
Кадык Диего дернулся.
– Не могу тебя винить. Я и сам себе сейчас не очень-то нравлюсь.
– Может, будет лучше, если ты будешь нравиться себе чуть больше. Это было бы очень по-доброму, Диего.
Он покачал головой.
– Ты-то понимаешь в доброте, раз сжалилась над фэйри, сбившемся с пути.
– Это не жалость, – произнесла Кристина. Она оглянулась. Зара недавно вышла из зала и до сих пор не вернулась. Саманта, впрочем, продолжала испепелять ее взглядом – очевидно, решила, что Кристина пытается увести у Зары жениха. – Они меня пугают. После того, как он даст показания, они его убьют.
– Когорта пугает, – согласился Диего. – Но Когорта – это еще не Центурионы, и не все Центурионы такие, как Зара. Раджан, Дивья, Джен – хорошие люди. Как у Конклава, у их организации рак сердца. Часть тела здорова, а часть больна. Наша задача – найти способ уничтожить болезнь, но не убить при этом все тело.
Двери Зала Советов распахнулись. Консул, Джия Пенхоллоу, вошла в развевающейся мантии, расшитой серебром.
Разговоры стихли. Кристина откинулась на спинку стула, а Джия стала подниматься по ступеням помоста.
– Нефилимы, благодарю всех, что прибыли, несмотря на позднее извещение. – Консул стояла перед длинным деревянным подиумом, основание которого было украшено четырьмя латинскими «C». В ее черных волосах блестела седина, которой Эмма раньше не помнила, а в уголках глаз появились морщинки. Быть Консулом во время необъявленной войны наверняка тяжело. – Большинство из вас знает о Малкольме Фейде. Он был одним из самых верных наших союзников. По крайней мере, мы так думали. Несколько недель назад он нас предал, и даже сейчас до нас продолжают доходить новости о его кровавых и ужасных преступлениях.
Пронесшийся по залу приглушенный ропот напомнил Эмме шум прибоя. Она пожалела, что рядом нет Джулиана – и она не может толкнуть его плечом, или сжать его руку, но, помня об указаниях Инквизитора, и после того, как Джулиан рассказал ей, что Магнус упал в обморок, они сели на противоположных концах длинной скамьи.
– Я обещал Аннабель, что с ней будет Магнус, – тихо сказал он ей, не желая, чтобы младшие Блэкторны услышали и запаниковали. – Я дал ей слово.
– Ты никак не мог этого предвидеть. Бедняга Магнус. Откуда нам было знать, что он болен?
Но она вспомнила, как сама говорила: «Не обещай ничего, что не сможешь выполнить», и похолодела.