. Возможно, как и догадывался Брутенц, Горбачев действительно был так слепо уверен в своей власти над Ельциным, что просто не разглядел в нем опасного соперника. А может быть, дело было еще и в том, что Горбачеву хотелось поступать в соответствии с лучшими качествами собственной натуры.
Глава 9
Кто боится Нины Андреевой?
1988 год
Нападки, с которыми Борис Ельцин обрушился на Горбачева в октябре 1987 года, призывая его ускорить проведение реформ, оправдывались (в глазах Горбачева) тем, что Ельцин оказался в Политбюро одиночкой: у него еще не имелось ни политической, ни общественной опоры, и его легко было отодвинуть в сторону. А в марте 1988 года на Горбачева напали из засады консерваторы, обвинив его в том, что он продвигает реформы слишком далеко и слишком быстро. На сей раз противниками тоже оказались кремлевские соратники Горбачева, но выступили они против него куда более широким фронтом – при помощи статьи, напечатанной в национальной газете. Под статьей стояла подпись рядовой коммунистки, некоей Нины Андреевой, но публикацию втайне устроил Лигачев, опиравшийся на большинство членов Политбюро и имевший широкую поддержку в партийном аппарате и в обществе в целом.
Реакция Горбачева на этот выпад оказалась не такой агрессивной, как на критику Ельцина: он позволил Лигачеву и компании остаться в Политбюро. Однако их атака заставила Горбачева сделать более решительный шаг в сторону демократии. До той поры его удерживали собственные колебания и сложная эквилибристика, требовавшаяся для того, чтобы менять систему, оставаясь внутри нее. Теперь же он начал проводить поистине радикальные реформы, которые положили конец тому социализму, какой существовал в СССР десятилетиями. Оглядываясь вспять, Горбачев и его сторонники говорили, что “настоящая” перестройка началась только в 1988 году, на исторической XIX партийной конференции в июне. Тогда был принят указ, значительно уменьшивший роль коммунистической партии, а чуть позже выработано решение провести частичную чистку Политбюро и подготовить путь для почти свободных выборов в новый законодательный орган уже следующей весной.
Это были большие победы, они способствовали либерализации и демократизации страны. Но задача, которую взвалил на себя Горбачев, оказалась неподъемной. Пытаясь избавить огромную страну от былого страха, он обострил недовольство, которое в конце концов погубило его, – недовольство со стороны консерваторов, все больше убеждавшихся в его предательстве, со стороны Ельцина, чье странное новое выступление на XIX партконференции еще больше испортило (если это было возможно) его отношения с Горбачевым, и со стороны националистов-сепаратистов. Все эти сложности были вполне предсказуемы, но они ударили по больным местам Горбачева и в итоге пустили под откос не только перестройку, но и весь Советский Союз.