Следовало ли Горбачеву изгнать Лигачева и компанию на данном этапе? “ЦК… мог бы поддержать. Но что из этого? Система-то оставалась, – писал Черняев – Поэтому, даже если бы Горбачев составил Политбюро из одних ‘Яковлевых’, вряд ли вся эта партийная махина заработала бы в его духе”[1204].
Пока Политбюро втайне размышляло (если, конечно, это можно так назвать), страна напряженно ждала. А потом, 5 апреля, туман внезапно рассеялся. “Правда” опубликовала большую (на целый разворот) “статью-бомбу”, которая наконец кое-что прояснила. В Кремле действительно случился кризис. Но теперь он позади. Победа – пока – осталась за реформаторами.
Пространная статья в “Правде” (которую написал Яковлев, а отредактировал Горбачев) утверждала: “…вина Сталина… за допущенные массовые репрессии, беззакония огромна и непростительна”. Там говорилось: “Патриот не тот, кто… повсюду ищет внутренних врагов”. Но в той же статье читателям напоминали о том, сколько уже сделано на пути реформ. Как всегда, “Правда” наделяла себя правом говорить от лица всех советских граждан: “За прошедшие три года мы стали другими. Подняли голову, распрямились, честно смотрим фактам в лицо и открыто, вслух говорим о наболевшем…” Все это очень хорошо, но если везде действительно царит такое единодушие, тогда куда вообще клонит “Правда”, с кем борется?[1205]
Даже самые смелые реформаторы не отваживались публично возразить Нине Андреевой, пока этого не сделала “Правда”, но потом они, будто сорвавшись с цепи от злости на собственное временное бессилие, тоже принялись давать ответные залпы. Их запоздалые реплики появлялись не только в “Московских новостях” и “Огоньке”, но и в “Правде” и “Известиях” и даже в “Социалистической индустрии”. Одна длинная статья, помещенная в майском номере “Нового мира”, посягала на священный авторитет самого Ленина: там утверждалось, что именно его жестокая политика послужила примером для Сталина. На Ленинградском телеканале вышла передача “Общественное мнение”: гражданам предлагали задавать вопросы разным экспертам, приглашенным в телестудию. Один такой гражданин – длинноволосый бородач с горящими глазами – обвинил некоего партийного чиновника в том, что он уволил его с работы безо всяких оснований. Может быть, этот чиновник желает ответить на вопрос прямо сейчас, в прямом эфире, спросил ведущий программы. Чиновник, разумеется, ничего не желал, но у него не было выбора. “Дорогой Иван Иванович, – заговорил он елейным чиновничьим голоском, – наверняка вы помните те прискорбные обстоятельства, при которых мне пришлось освободить вас от должности”. Обычно в присутствии этого чиновника трепетали даже самые крепкие граждане, но тут и ему пришлось держать ответ на телевидении перед каким-то нонконформистом с безумным взором.