Глава шестнадцатая
ГОРОД ВЕТРОВ
"Мне нравится,
что можно быть смешной —
Распущенной —
и не играть словами…"
Марина Цветаева, "Мне нравится, что Вы больны не мной…"
Баку начал искушать Фаину сразу и искушал умело, по-восточному — тонко, но настойчиво, тихонько, но постоянно, и сразу в оба уха, иначе говоря — со всех сторон.
Первое искушение было сразу же по приезде. Выйдя из поезда, Фаина очутилась среди шумной южной толпы, которая подхватила ее и вынесла на вокзальную площадь. Солнце, зелень, море, но атмосфера не курортно-расслабленная, а рабочая, деловитая. Баку, хоть и находился на юге у моря, но был городом промышленным, а не курортным. Совсем, как Таганрог.
Фаина ехала в Баку с опаской. Впрочем, опаска эта сидела глубоко в душе постоянно, начиная с 1918 года. Хорошо еще, что все знали ее, как Фаину Раневскую, а не Фаину Фельдман. Не возникало ненужных ассоциаций с таганрогским купцом первой гильдии, промышленником и домовладельцем Гиршем Фельдманом. В середине двадцатых годов за принадлежность к буржуазии уже не расстреливали, но чистки, в ходе которых "чуждый элемент" изгонялся из учебных заведений и с рабочих мест, проходили постоянно. Вполне можно было лишиться возможности играть, лишиться своей профессии. Или же поиметь еще какие-нибудь неприятности.
В Баку у Гирша Фельдмана были деловые интересы. Нефтяная вышка, экспорт-импорт — обычный гешефт солидного человека. Бакинские партнеры часто бывали в Таганроге. Если партнер был евреем, то он непременно приглашался домой на ужин. Фаина боялась встретить в Баку кого-то из старых знакомых. Умом понимала, что боится напрасно — столько лет прошло, она выросла, изменилась, выступает под другой фамилией и знакомые те давным-давно эмигрировали (если не что похуже), но ничего не могла с собой поделать. Казалось, что стоит ей только выйти на сцену, как кто-то в зале воскликнет: "Смотрите, да это же Фаня, дочь Гирша Фельдмана!"
Спустя месяц Фаина успокоилась. Никто ее не узнавал. Тем более что пожилые евреи почти не ходили в Бакинский рабоче-крестьянский театр. У них был свой, еврейский театр, с привычным репертуаром, на улице Гоголя при клубе горских евреев имени Ильяева.
Первое искушение крылось в сходстве Баку с Таганрогом. Только Баку был многолюднее, шумнее. Жизнь здесь кипела, бурлила, и Фаине это очень нравилось. В тихих сонных местах она любила бывать на отдыхе, две-три недели в году. А все остальное время предпочитала проводить там, где жизнь била ключом. Интересно же.
Второе искушение началось в театре.
— Фаина, вы не понимаете своего счастья, — убеждал актер Евгений Агуров, с которым Раневская сдружилась сразу же по приезде. — Вас занесло в Баку счастливым ветром. Вам уже рассказали, что Баку называют "Городом ветров"?..