Я промолчала. Я не могла больше обманывать Маришу, а говорить приблизительную правду я не хотела.
Алёша стоял спиной к реке. Мы пришли в парк, долго гуляли. Неожиданно надолго установилась такая ясная, прохладная, но безветренная погода. День, другой, неделя, вторая… Встаешь – а в окне ясное, густо-синее небо, какого не бывает осенью, ни облачка, золотые, красные кроны деревьев. Как будто все замерло в ожидании чего-то важного, что никак не произойдет.
Я достала телефон и сфотографировала Алёшу.
– Можешь чуть ближе к дереву встать?
– Оля…
– Пожалуйста. Очень красивый кадр.
На память, хотела добавить я, но не стала.
– Оля, я должен поговорить с тобой…
– Конечно. – Я подошла к нему поближе и провела по волосам. – Ну, как ты живешь?
– Видишь, я попробовал неделю провести без тебя. Решил себя проверить.
– И как?
– Плохо. Никак. Мне без тебя… Я вчера, когда вышел на сцену, просто посмотрел в зал, а увидел одну тебя. И сразу все внутри встало на свое место. А сегодня ночью мне приснилось, что я иду по темному городу – много машин, людей, все куда-то едут, спешат, толкаются, а я иду пешком на концерт и никак не могу прийти. Не знаю, как доехать. Ничего не понимаю во сне. И такой ужас у меня был… Как будто я не управляюсь со своим сознанием… Странный сон… Оля…
– Да?
– Я тебя люблю.
– Хорошо, – кивнула я и, не оборачиваясь, пошла прочь.
Я теперь знала, что у меня никогда не будет сказочного домика, из окна которого я стала бы смотреть на закаты, на поле и сад. Я знала, что в этом доме никогда не будет жить Алёша и наш ребенок. Я знала, что у меня не будет этого ребенка.
Я знала, что я никогда больше не увижу Алёшу. Я шла, чувствуя на себе его взгляд, и не оборачивалась. Я шла домой, у меня есть дом, где меня ждет мой ребенок, мой человек, которого я сама родила, сама вырастила и приручила. Когда она уйдет от меня, тогда уйдет, а пока я ей нужна, я буду рядом.
Алёша – тоже мой человек. Это знаю я, это знает он. Но ничего поделать мы не можем. Поэтому сейчас он стоит на том месте, где я сейчас в последний раз обняла его, и смотрит мне вслед, и не догоняет меня. Он вернется домой, к семье, к Вике и Лёне, который привык считать Алёшу своим отцом.
Надеюсь, что пережитые эмоции помогут Алёше еще лучше играть. Не помешают – помогут.
Я не смогла бы жить с ним, зная, что каждый день Вика встает в пустом доме и плачет. Или не плачет. Проклинает меня, ждет его обратно. Или просто ходит молча, стирая пыль с его вещей, которые он не забрал. А я в это время упиваюсь своей любовью. Нет, не смогла бы.