В ту же минуту из крыла показался механик. Лицо и руки его были обморожены. И не удивительно: пришлось пробивать бензиновые баки отвёрткой, иного выхода не было. Бензин хлынул из бака, обливая лицо, руки, одежду, а мороз стоял крепкий.
Я крикнул механику, чтобы он разбил стекло компаса и обтёр спиртом обмороженные места. Он испуганно замахал руками:
- Что ты, что ты?… Как же ты без компаса поведёшь машину!…
Этот ответ так поразил меня, что я даже забыл на минуту о нашем положении, о том, что опасность ещё далеко не миновала. Я думал: когда работаешь с такими замечательными людьми, никакая опасность не страшна. Верно?
- Сущая правда! - ответил я.
- Или вот ещё какой был случай; тоже повезло мне тогда на замечательного человека, - увлёкшись воспоминаниями, продолжал Мазурук. - Сел я как-то на лес…
- Как же это на лес?
- А вот как. В прошлом году мне пришлом лететь из Охи в Александровск на стареньком самолёте, ремонтировавшемся уже не меньше двенадцати раз. На борту, кроме меня и бортмеханика, находились ещё пассажиры: двое мужчин и женщина с ребёнком.
Неожиданно над дремучей сахалинской тайгой, на высоте в триста - четыреста метров отказал мотор. Делать нечего: без мотора не полетишь. Пришлось садиться прямо на лес.
Приказал я пассажирам привязать себя к креслам, развернулся против ветра и очень удачно посадил машину на мелколесье. Только краску поцарапал…
Был декабрь. В тайге лежал глубокий, метра в полтора, снег, а лыж у нас не было. Но надо было идти искать людей. И мы пошли..
Представь себе: тайга, тишь. Под вековыми деревьями медленно пробиваются вперёд несколько человек, утопая по пояс в снегу, по очереди передавая друг другу ребёнка.
Каждый шаг стоил большого труда. Намокшая меховая одежда тяжёлым грузом давила к земле, связывала движения, делала просто невыносимым и без того тяжёлый путь, а сбросить её нельзя: замёрзнешь. Мороз жестокий.
Так мы шли, казалось, бесконечно долго, а прошли, как потом выяснилось, всего восемнадцать километров, отделявших место нашей посадки от ближайшего селения на мысе Тык.
Узнав о нашем несчастье, тунгусы немедленно ушли в тайгу ловить своих оленей, и не успели мы как следует отдохнуть, как в нашем распоряжении было тридцать оленей. Я, механик и шестеро тунгусов выехали к самолёту.
Двое суток мы рубили просеку и тащили на оленях самолёт к ближайшей поляне, с которой можно было взлететь. Ночевали в тайге у костра, питались одним оленьим мясом, работали, не жалея сил, только бы скорее освободить самолёт из плева.
И вот почти у самой цели всё чуть было не погибло. Олени рванули и… вырвали стойку шасси. Самолёт остался на одной ноге…