Но мысль о том, что её кто-то вот так защищает, очень привлекала.
Однако этого не могло быть. Она мысленно встряхнулась. Это просто не возможно. У неё есть долг, она дала обещание отцу. И себе. В её схеме не было места для сторожевого пса.
Кит решительно покачала головой.
– Нет, благодарю вас, – сказала она, тепло улыбнувшись, чтобы не задеть его самолюбие – Я хорошо умею справляться с людьми, подобными сэру Бартлеми. Я просто показала своей подруге, мисс Лютенс, как она могла бы …
Кит в ужасе замолчала, увидев, как его губы дёрнулись в иронической усмешке. Она, в сущности, призналась, что её неуклюжесть была намеренной.
Губы мистера Девениша снова дёрнулись. Он со всей очевидностью наслаждался её явным замешательством.
– Не нужно смотреть так испуганно, – проворчал он. – Я никогда бы не поверил, что вы способны на такую неуклюжесть. Я ведь танцевал с вами, не забывайте, и посчитал, что вы хорошо танцуете и исключительно легки на ногу.
Кит пробормотала благодарность за комплимент.
– Да, – добавил он цинично, – я склонен полагать, что каждый случай неуклюжести, которую вы проявили, имел свой скрытый мотив.
Кит замерла. Его следующие слова подтвердили её опасения:
– Как вы споткнулись на ужине тем вечером, например …
От его лёгкой насмешливой улыбки Кит похолодела. Она чувствовала себя, словно кролик перед удавом. Затаив дыхание, она ждала его следующих слов.
Он собирался объявить её воровкой здесь? В Олмаксе[10]? О Боже, Роуз Синглтон умрёт от позора. До сих пор худшее, чего опасалась её тётушка, было то, что Кит сделает нечто нарушающее рамки приличия, например, станет танцевать вальс, прежде чем получит одобрение на это от одной из патронесс. Ничего более ужасного Роуз просто не могла вообразить.
Кит закрыла глаза. Роуз Синглтон пожалеет о том дне, когда поддалась уговорам отца Кит. Отплатить Роуз за её доброту тем, чтобы быть пригвождённой к позорному столбу за воровство! Она открыла глаза, готовая услышать самое худшее.
Он взял её карточку и быстро просмотрел:
– У вас свободен следующий танец. Идёмте? – и по-хозяйски протянул ей руку.
От облегчения дыхание аж со свистом вырвалось у неё из горла. Он не собирался осуждать её! Она тревожилась напрасно.
Подняв голову, Кит бросила на него взгляд, пытаясь понять выражение его лица. Он смотрел на неё бесстрастно и знающе, и сковывающий холод пробежал по её спине. Он мог ничего не говорить, глаза сказали за него всё. Он знал, что она украла булавку для галстука. Это знание висело над ней, как дамоклов меч.
О, он был сторожевым псом. Она только забыла, чьим сторожевым псом он был. Не её. Он защищал других от неё. Он защищал своего племянника, лорда Норвуда.