- Вы уверены, - спросил Павленко, - что шофер генерала тоже погиб?
- Еще бы! Он умер у меня на руках, раненный в живот разрывной пулей… Тогда за рулем автомобиля его сменил этот младший сержант. Он оказался хорошим водителем и сумел прорваться через цепь наступавших эсэсовцев.
- Какова его дальнейшая судьба?
- Не думаю, чтобы он мог уцелеть. В том последнем бою уцелела лишь горстка воинов. Гитлеровцы заплатили за жизнь каждого нашего солдата и офицера десятками жизней своих вояк. Они стремились во что бы то ни стало захватить генерала Карпенко живым. Им это не удалось. Ну, а я, как вам известно, спасся благодаря контузии. Меня сочли убитым… Что касается младшего сержанта, то, насколько я помню, он не выходил из машины. Документы были сложены кипой во дворе правления колхоза, облиты бензином и подожжены… Одну минутку! Да, младший сержант выходил из машины. Он помогал шоферу накачать из бака бензин.
- Он приближался к горевшим документам?…
- Нет… Помнится, у костра стояли Михеев и генерал Карпенко.
- Очень хотелось бы знать, - сказал Павленко, - остался ли этот младший сержант в живых?
Помолчав, Гаенко сказал в раздумье:
- Прочтя книжонку Капке, я строил такие же предположения. Потом отбросил их. Возможно ли, чтобы посторонний человек мог безошибочно взять из кипы документов самый важный? Невероятно, чтобы он посмел это сделать, но еще более невероятна такая безошибочность. И, наконец, последнее: я не думаю, что этот человек мог остаться в живых. В самый разгар боя я видел его в маленьком отряде Михеева. Со связками гранат солдаты встречали вражеские танки. Были такие, что бросались под гусеницы. И я отчетливо помню, что в последний раз видел этого человека на взгорке со связкой гранат на груди…
Павленко еще раз извинился за поздний звонок. Он не мог не согласиться, что секретарь рассуждает логично.
Прощаясь, Иван Сергеевич заметил в шутливом тоне:
- Надеюсь, вы вскоре убедитесь, что есть тайны, не поддающиеся разгадке?…
Осторожно положив трубку на рычаг, Павленко долго сидел у стола, чертя на листке бумаги замысловатые геометрические фигуры. Вот и снова не уснуть до самого утра. Утром холодный душ, стакан крепкого чая - и опять придет то состояние внутренней собранности и сдержанного беспокойства, какое он всегда испытывал перед завесой неразрешенной, быть может, неразрешимой загадки.
Раскрытая книга лежала перед ним, и, механически перечитывая только что подчеркнутый абзац, он повторял чужие имена, за которыми скрывались какие-то темные люди, да, люди, знавшие тайну похищенных документов… Фрау Кларенс, Данке, Моринс… В «воспоминаниях» гестаповца мелькало много и других фамилий, и все они наверняка были вымышленными, так как вряд ли Капке стал бы разоблачать своих друзей. Разоблачать?…