— Где живёшь? — спросил его Серёга.
— Дак, вот тут. Третий дом от магазина.
— Веди. Знакомиться будем.
Алкаш привёл нас в грязную неряшливую развалюху. Слой грязи на полу говорил о том, что слово «уборка» было хозяину незнакома. Закопченная печь, слепые от пыли и грязи окна, на которых висели засаленные занавески, кем-то повешенные, наверное, лет десять назад в надежде создать хоть какой-то уют. Бутылки на полу, подоконнике. На заваленными разными объедками столе огромный кот доедал что-то из консервной банки. Мы, конечно, люди не брезгливые, но от всей этой мерзости передёрнуло и нас. Мужик тут же подвинул к нам грязные, захватанные гранённые стаканы и с надеждой посмотрел на нас.
— Не спеши, — взял инициативу в свои руки Серёга. — Сначала пообщаемся. Бутылка твоя, но её ещё надо заработать.
— Что делать надо? — тут же откликнулся алкоголик, сглотнув слюну. От вида такой близкой и в перспективе доступной бутылки у него началось бурное слюноотделение. Только что не капало с губ.
— Как зовут?
— Меня? Васяткой кличут.
— Скажи-ка мне, Васятка, А что это у вас за объект где-то с месяц назад бомбили?
— Бомбили? — казалось, что сейчас раздастся скрип заржавевших шестерёнок в голове у мужичка. — Да было что-то. А когда, не упомню. Грохнуло сильно несколько раз. Аккурат в той стороне.
— А что там?
— Дак, воинская часть какая-то. Ракетчики! Во! — он аж засиял от только что сделанного открытия. — Точно! Ракетчики!
Ну, тогда понятно. Только непонятно, какой дрянью этих ракетчиков долбанули. Биологией точно нет смысла. А вот химией, чтобы потом к рукам прибрать без проблем то что в части хранится, могли. Ну, если химия, то не так страшно. Боевые отравляющие вещества имеют небольшой срок жизни и скорее всего, там уже давно безопасно. Вот только как узнать, химия это или вирус какой?
— А скажи, Васятка, ходил кто-нибудь туда после взрывов? — осенило вдруг меня.
— Как не ходить? Ходили мужики. У вояк завсегда есть чем разжиться. Вот и пошли.
— И что?
— Двое назад вернулись. Хворые. Остальные там и полегли. Проклятое место оказалось.
— А эти хворые, они где? С ними можно поговорить?
— Дак в земле уж давно. Долго не протянули. На второй день и преставились.
— А кто-то из родных у них был? Лечить пытались?
— Были, конечно. Вон у Семёна жена от него не отходила, пока не помер. Сильно убивалась. Да и Егора тоже пытались отходить. Младшая дочь даже за бабкой на хутор бегала. Бабка пришла, в бане его отпаривала с разными травками. Думали, на поправку пойдёт. Да где там?
— И как эти родные себя сейчас чувствуют?