, и та галькой усыпана, а Бамбуковым остров прозвали из-за росших на нем крепких деревьев. От деревни до острова было рукой подать: в сухой сезон взрослые могли перейти на другой берег вброд, вода и до пояса не доходила. А летом, в разлив, переправлялись на бамбуковом плоту. С тех пор, как я себя помню, Бамбуковый остров принадлежал нашей семье, но как это получилось, я не знаю. Наверное, никому из деревенских просто дела не было до этого клочка песка вперемешку с галькой. А галька на Бамбуковом острове была чудо как красива: попадались даже разноцветные голыши, омытые рекой до гладкого блеска. На Бамбуковом острове стояла деревянная хижина, ее построили отец с братьями. Раньше наша семья много лет разводила на острове уток, и ту хижину мы прозвали утиной сторожкой. К тому времени птиц мы давно не держали и грядок на Бамбуковом острове не разбивали. Отцу с братьями теперь было не до острова: они взяли в наем пару сотен му земли на косогорах за деревней и засадили их лекарственной травой под названием яшэдань, дело это оказалось прибыльным.
Почему матери вздумалось рыхлить землю на Бамбуковом острове?
Мы издалека увидели струйку белого дыма на том берегу, она подрагивала над почерневшей шиферной крышей. Отец обернулся и сердито взглянул на нас, словно спрашивая, как это понимать. Но мы помалкивали: никто не знал, что задумала мать. Нас разделяло метров тридцать речной воды, стояло лето, и переправиться на остров можно было только на плоту. Но наш бамбуковый плот, много лет пролежавший без дела, теперь был причален к Бамбуковому острову. Мы видели деловитую фигурку матери на том берегу, она то выходила из хижины, то ныряла обратно, словно хлопотливый муравей. Вот затащила внутрь какие-то камни и тут же вынесла на спине подгнившие бревна, пнула деревянную дверь: наверное, ей не понравилось, что дверь опять закрылась, когда ее не просили. Мать с головой ушла в работу и ничего не замечала, ей было невдомек, что мы наблюдаем за ней с другого берега. Я заметила, что бамбуковые деревья на острове разрослись еще пышнее, а в их листве порхали ликующие птицы, они будто радовались тому, что на безлюдном Бамбуковом острове наконец-то появился человек.
Отец бросил на меня сердитый взгляд, я спешно выступила вперед и крикнула:
— Мам!
Мать замерла у дверей, посмотрела в нашу сторону и забежала в хижину, словно нас и не было. Я обернулась и в замешательстве уставилась на отца с братьями. Парни озадаченно переглядывались, отец по-прежнему был чернее тучи. Я снова позвала мать, но на этот раз она даже не выглянула из хижины, словно заснула. Наш выход к реке заинтересовал односельчан, поливавших грядки у берега. Не зная, что приключилось, они побросали кадки, ковши и столпились вокруг, выспрашивая у нас, в чем дело. Отец даже побагровел, — для него не было издевательства хуже. Задыхаясь от злости, он процедил: