— Платье красивое, а моделям-то куда уж до твоей красоты.
— Платье тоже красивое.
— Пройдет еще два-три года, и я тоже куплю тебе платье, непременно намного красивее того, что на той фотографии.
— Не шути так, — ответила Чунья, выпрямившись.
Чунья вернулась на Линшань спустя месяц. Она приехала одна. Автобус шел до вершины и останавливался на хребте Фоцзылин, но Чунья попросила высадить ее на середине склона и пошла пешком. Спустя час ходьбы она встретила первого знакомого, который, потирая руки и выдыхая клубы горячего пара, сказал:
— Чунья, ты счастливица! Вернулась прямо во время первого за эту зиму снега.
— Ничего необычного, — ответила Чунья.
— Что с тобой, Чунья? — выдохнув большое облако горячего пара, спросил ее знакомый.
— Ничего.
После этого Чунья столкнулась со вторым знакомым человеком, который спросил ее:
— Чунья, чему ты научилась в городе?
— Ничему особенному.
Цю Шэн догнал Чунья на середине склона, в том месте, где был расположен ровный квадратный кусок земли в один му. Она шла по тропинке между участками, перед зарослями низкорослых кустов боярышника. Автомобиль Цю Шэна как раз выезжал из-за поворота, но снег накрыл все белой пеленой так плотно, что даже изогнутая дорога казалась прямой. Цю Шэн почувствовал, что его тело будто парит, автомобиль чуть было не ушел в занос.
«Здесь, однако, нужно установить светофор», — произнес про себя Цю Шэн.
В этот момент яркие одежды Чунья превратились в светофор, подзывавший автомобиль Цю Шэна.
Чунья смахивала снежинки с куста боярышника, и одна за другой появлялись багрово-румяные, бойко смеющиеся мордашки ягод. Она сорвала кисть и положила на ладонь.
— Садись в машину, — сказал Цю Шэн, потянув девушку за рукав.
— Посмотри на этот боярышник. В самом деле, уж лучше бы ему цвести розовыми цветками и давать красные, как бумажные фонари, плоды, — слегка наклонившись, ответила Чунья.
— Что тебе сделал начальник Чжан?
— Ничего.
— Правда ничего? — спросил Цю Шэн, вновь дернув ее за рукав. — Я не верю.
— Ну и что с того, что не веришь. Что ты можешь сделать? — поинтересовалась Чунья.
— Твою мать, я так и знал, что он на это способен, — сказал Цю Шэн, махнув рукой.
— Знал? И чего ты тогда хотел от меня?
Цю Шэн подался вперед, чтобы обнять девушку, но только он распахнул объятия, как Чунья отбежала обратно на дорогу и, повернувшись к нему, громко спросила:
— Чего же, в конечном счете, хотел начальник Чжан? Чего хочешь ты?
Цю Шэн, догоняя ее, также громко крикнул:
— А я спрашиваю, что же, в конце концов, он тебе сделал?
— Ничего. А если бы и сделал что-то, тебя это не касается. А теперь я хочу вернуться в горы, я хочу подняться обратно! Теперь я понимаю, чего я хочу, мне все стало ясно.