Больше он не возвращался. Гарольд не знал сколько прошло времени до того, когда пришли и разбудили спящего.
Храпа больше не было. Было даже слышно, как билась об окно проснувшаяся на весну муха. А мальчик так и сидел, забившись в угол.
— Да не бойся ты меня, — отбросил окурок старик и указал Гарольду на койку.
— Хочешь — занимай. Я не привык спать на кроватях.
— Спасибо, мистер, — поднялся с пола Гарольд, обметая с себя пыль и мусор.
Он присел на койку и посмотрел на старика.
— Спасибо, что Вы заступились за меня.
— Хе, — усмехнулся старик и сел на пол, под стенку, там где только что сидел Гарольд.
— Я Дик Джонсон, — представился он, — одинокий бродяга и бездомный. Я так живу уже полвека и уже не помню, была ли у меня семья и был ли когда-то дом.
— Наверное я тоже это скоро забуду, — ответил ему Гарольд.
— Судя по твоему акценту, ты англичанин? — спросил старик.
— Мои папа и мама — шотландцы. Они из Эдинбурга… — ответил гордо Гарольд.
— Извини, — усмехнулся старик, — я часто забываю, что у вас это важно. А люди остаются теми, кто они есть, — вздохнул он, — тебя, за что сюда заперли?
— Они сказали, что я нарушил их границу, — ответил Гарольд, глянув в пол.
— Вот ненормальные, — рассмеялся старик, — когда-то сюда могли приезжать все, кому хотелось, и всех встречали с распростёртыми объятиями! Так приехал мой отец!
— Папа тоже говорил, что нам тут будут рады, — грустно вздохнул Гарольд.
— Да не рады они никому. Они только и выискивают возможность от тебя избавиться. Меня давно бы уже выперли отсюда, да у меня денег нет, — сказал старик.
— У меня тоже… — грустно ответил Гарольд.
— Ну и побирался бы ты в порту! Они выгоняют вас, да денег на пароход не дают. А куда людям идти дальше Манхеттена? Счастливчикам удаётся попасть в Большое Яблоко!
— Это куда? — не понял Гарольд.
— Ты точно не из местных… — рассмеялся снова старик, — это Нью-Йорк. Там находят себе работу… Если умеют что-то делать, конечно.
— Я не умею ничего… — вздохнул тяжело Гарольд.
— Нью-Йорк это как ад. Там каждому найдётся что-то, к чему он привыкает. Только это не счастье, мальчик. Это ты просто привыкаешь делать то, что тебе не нравится. Американская мечта это величайшая ложь, которую придумала ваша Европа.
— Значит, нас обманули? — посмотрел, расстроившись, на старика Гарольд.
— Да, сынок, обманули, незачем вам было сюда ехать. Всякий, кто добирается до Америки, это понимает буквально сразу. Счастливы те, кто не доехал до неё.
— Почему?
— Они никогда не узнают, что такое разочароваться во всём, во что верили.
— А что такое прюшун? — спросил Гарольд.