Генрих искренне пожелал успехов достойным продолжателям дел великого англичанина Стивенсона и впредь рекомендовал использовать его достижения на благо человека, после чего удалился.
* * *
В восемь утра следующего дня синий «Опель-адмирал» остановился у входа в здание на берегу берлинского канала Тирпицуфер, где находились центральные службы абвера.
Полковник и майор, выйдя из автомобиля, поднялись, ступая нога в ногу по гранитным ступеням. Широкая лестница позволяла им идти рядом, и наблюдавшему со спины было очевидно, что метрически они были примерно одного роста, но оптически полковник смотрелся выше майора ровно настолько, насколько майор был шире его в плечах.
Несмотря на это различие, оба удачно миновали охрану при входе и, пройдя по нескольким коридорам, очутились в небольшой комнате, обставленной как кабинет, в котором начисто отсутствовал дух его хозяина. Через несколько минут в комнату стремительно вошел человек в форме контр-адмирала. Внешность его несколько смутила Генриха.
Был он мал ростом, тщедушен телом. И имел седые волосы, отступившие назад под напором времени и обнажившие пологий лоб, несколько тяжеловатый нос для небольшого лица и, наконец, небольшие глаза, наполненные голубовато-серой жидкостью, разбавленной водой. Живой образ едва соответствовал весьма блеклой фотографии руководителя знаменитого немецкого абвера адмирала Канариса. Лицо это Генрих подолгу разглядывал, листая в Москве подборку фотографий немецких военных руководителей. Однако сейчас события развивались по не совсем понятному ему сценарию.
Вошедший лишь слегка наклонил голову и тут же перешел к делу.
— Господин полковник, — он слегка кивнул в сторону Шниттке, — убедил нас, что вы готовы, а главное, способны, благодаря вашим связям среди руководства Красной армии ответить на вопросы высших офицеров вермахта.
— Готов — да. Насколько это будет продуктивно — решать вам.
Адмирал пристально посмотрел на Генриха, затем на часы.
— Что ж, тогда следуйте за мной.
Небольшой полутемный конференц-зал. Окна со спущенными маскировочными шторами. Слабое электрическое освещение. Стол с двумя примкнувшими к нему унылыми стульями. Еще с десяток таких же — в глубине комнаты. Стулья заняты немолодыми офицерами в форме, декорированной железными крестами и колодками. В последнем ряду — трое генералов, двое из которых в пенсне, у третьего в глазу — монокль.
— Уважаемые господа генералы и офицеры! Представляю вам бывшего командира Красной армии, а ныне майора вермахта.
Люди на стульях сразу пришли в движение, негромко обмениваясь мнением по поводу только что услышанного. Адмирал поначалу несколько растерялся, но быстро понял причину такого оживления.