— А не желают ли господа откушать со мной?
Магистр Крайц встал и с поклоном произнес:
— Для нас это будет большая честь.
— А вы коннетабль, присоединитесь к нам? — спросил барон, — Или вы опять куда-нибудь уедете на ночь глядя?
— Обязательно присоединюсь, я страшно голоден от этих разговоров.
Барон засмеялся, а аудиторы заулыбались.
Ночью волков проснулся от громкого стука в дверь. Солдат сел на кровати, а Ёган тут же зажег свечу.
— Господин коннетабль, — доносилось из-за двери, — Проснитесь!
Волков встал, кинул Ёгану копье, а сам обнажил меч, взял щит и сказал Ёгану:
— Открывай.
На пороге стоял один из стражников, тот, что дежурил ночью на воротах.
— Ну, — спросил Волков.
— Господин коннетабль, какой-то бродяга пришел, вас желает видеть.
— Ты дурак? Ты что меня из-за бродяги разбудил?
— Он говорит, что он ваш человек, и говорит, что дело срочное.
— Не дай Бог, я этого бродягу не знаю, — предупредил стражника Волков, показав ему кулак.
— Он божится, что он ваш человек, — чуть испуганно произнес тот, — Говорит, его Сычом кличут.
— Сычом? — стал припоминать Волков, — И что он тебе сказал?
— Ничего. Говорит, вас видеть хочет.
— Ёган, сапоги.
Они спустились во двор замка, там, у костра коротал ночь второй стражник, а с ним был тот самый Фридрих Ламме, по кличке Сыч. Сыч поздоровался, и, отведя солдата в сторонку, тихо заговорил, почти зашептал.
Одежду он так и не постирал, а помимо запаха давно не стираного тряпья, от него несло дурным пивом и чесноком, но солдат был привычен к мужскому духу.
— Всю ночь в трактире заседают — трактирщик, управляющий Соллон и еще три мужика мне неизвестных. Пьют, ругаются, вас матерят, видно припекли вы их всех.
— И что говорят?
— Говорят, что решать нужно с вами.
— И как же собираются?
— Того не слышал, шепчутся.
— Ну, а что за три мужика? Опасные?
— Не думаю, может приказчики, может купчишки, чернильные души — одно слово. Перепуганы все до смерти. Видел, как деньги собирали. Считались — рядились, чуть не до драки.
— Правильно сделал, что пришел. Иди, следи дальше. Награда будет.
— Экселенц, то, что они там всю ночь шептались — еще не все, — добавил Сыч.
— Что еще? — спросил солдат.
— Холоп управляющего три раза в трактир прибегал. Три раза какие-то бумаги приносил. Соллон бумаги жидку отдал, бумаги, думаю, ценные.
— Почему думаешь?
— Жидок их прочел, и под рубаху спрятал, к сердцу прижал.
— Вот оно как? — солдат задумался, а Сыч продолжал:
— А я сижу, думаю, а чего холоп управляющего взбегался? Дай думаю, посмотрю, пошел за ним до двора, во двор заглянул, а там второй холоп управляющего в воз скарб укладывает, и в него уже кони впряжены.