Теперь окна моей квартиры были распахнуты, и с улицы долетали голоса соседей и запахи, отчего у меня текли слюнки. Приготовление еды неизменно сопровождалось мелодичными разговорами итальянцев, шипением сковороды, бульканьем кипящей воды, но главное – это смешение всех этих ингредиентов и вкусов. Мне хотелось попробовать новые овощи, которые я увидела на рынке, и иногда я целое утро чистила фасоль, чтобы приготовить ее на обед для Дино, вместе с сыром пекорино, как советовал мне Антонио.
Каждое утро я отправлялась на разведку на рынок, чтобы Антонио наполнил мою корзину плодами нового сезона: фиолетовым цикорием и горьковатой, темной дикой рукколой. Я научилась жарить цикорий и тушить его с лимоном и чесноком. Еще я делала салат из дикой рукколы с ломтиками превосходного пармезана, который покупал для меня Дино. Я регулярно готовила томатный соус по рецепту «артистичного слесаря» и теперь расхрабрилась настолько, что собиралась добавить туда порезанные кубиками пассерованные овощи – лук, морковь и сельдерей.
Это был священный триумвират итальянской кухни, основа многих блюд. Антонио объяснил мне, что лук делал блюдо более насыщенным, морковь добавляла сладости, а сельдерей – изысканный привкус, который японцы называют «умами».
Дино никогда не оставался на ночь, хотя мы и проводили вместе все вечера и он частенько заходил ко мне днем. «Любовь по вечерам» удавалась мне все лучше. Однажды Дино застал меня, когда я пыталась заменить гвоздик, выпавший из стены. Отобрав гвоздь, он сам вставил его на место и повесил упавшую картину обратно на стену. Затем взял мое лицо в ладони и медленно произнес:
– Amore, ты ведь можешь обратиться за помощью. Ты не одна – я же здесь.
Я не одна. Я так привыкла делать все самостоятельно, к тому же после истории с Надером не представляла других отношений с мужчиной. Неужели Дино и вправду всегда будет рядом?
– Идем, amore, – сказал он, ведя меня за собой. – Я хочу показать тебе кое-что особенное.
Подъехав к Пьяццале Микеланджело, Дино припарковался в дальнем углу стоянки и выскочил из машины, чтобы открыть передо мной дверь. Подведя меня к каменным перилам, он указал на сад внизу, весь в клумбах с высокими ирисами. Они были больше моей ладони и переливались самыми невероятными оттенками: огненно-рыжие, как языки пламени, с белой сердцевиной; чернильно-синие; белоснежные, как фата невесты, с несколькими слоями лепестков; был даже один черный, с загадочной бархатной текстурой.
– Флорентийский сад ирисов, ты должна это видеть! – объявил Дино, ведя меня к железной калитке в углу. – Он открывается всего на две недели в году!