Иногда случаются счастливые стечения обстоятельств, которые, как бы отбрасывают отсвет на целый сонм человеческих судеб увязывая, упаковывая их в неожиданную и странную общность, ну, например, как лет тридцать назад Минский клуб творческой молодежи. Был он организован при ЦК комсомола, вначале, может, просто «для галочки», чтобы очертить перед старшим товарищем – партией, охват интеллигентной молодежи, которая, если не принимать во внимание некий процент, осознанно стремящихся к партийной карьере, в основном, после всяких оттепелей, полуоттепелей и полуоткровений, после растрескивания идеологического монолита, идеи строительства светлого будущего воспринимала с известным скепсисом и мучительно искала неких иных ценностей в жизни, которые оправдали бы ее существование в этом месте и в это время, привнесли бы в жизнь некий смысл и очертили хоть какую ни будь перспективу.
Было бы неправильно сказать, что ребята, сверстники из ЦК комсомола, были людьми холодными, прагматичными и «выстраивали» политику с далеко идущими провокационными планами. Пожалуй, это было совсем не так, или, точнее – не совсем так. Конечно, тогдашние функционеры комсомола были и циничней и прагматичней «общей массы», и пример им было с кого брать, и равняться было на кого, но, тем не менее, человеческую сущность, азарт, озорство, юношеское – я все могу! – пересилить, снивелировать, истребить было и в них совсем не просто.
У истоков этого движения стояли две очаровательные девушки: Нина Маченко и Нина Полуян. Очень странно распорядилась судьба их жизненными устремлениями – сидели две девчушки в одной комнатке на четвертом этаже здания ЦК, одинаково трепетали пред замзавами, завами отделов, перед третьими, вторыми, не говоря уж о первых секретарях ЦК, тем не менее, находили как-то общий язык и с нами, молодыми тогда, литераторами, художниками, композиторами, актерами, ухитрялись быть своими и с теми и с этими, а с годами жизнь повела их по расходящимся дорожкам и развела довольно далеко, хотя, если отбросить все наслоения, отмели, плесы которые нанесла река жизни, то остались они теми же очаровательными минскими девчонками, какими, в сущности, и были в пору нашего знакомства. Во всяком случае, для меня. О других говорить не берусь.
Задуман клуб был как место для неформальных встреч и дискуссий. Между прочим, всяческие дискуссии и обсуждения были среди тогдашних идеологических работников в большом почете. Их, правда, следовало готовить и не пускать на самотек, но все-таки, за всем уследить было невозможно, кроме того, иногда и самих «смотрящих» захлестывал юношеский азарт. Первым испеченным нами «блином» было приглашение на встречу, с обсуждением естественно самой свежей работы, известного кинорежиссера Сергея Параджанова. Этот вечер с Параджановым мог быть первым и последним заседанием клуба, поскольку мэтр, не утруждал себя общепринятой фразеологией, не пытался запудрить никому мозги, не пользовался, доведенным в те годы, до совершенства эзоповым языком полунамеков, а резал «правду матку» в открытую, насмехался над «неприкасаемыми» самыми первыми из первых секретарей партийных организаций, выставлял их дураками, потешался, ерничал. О себе же говорил только в превосходных степенях, называя гениальным, талантливым, провидцем и т.д., что, сами понимаете, по тем временам, показной скромности, украшенной при этом ежегодными «Звездами Героев» не могло восприниматься иначе как эпатаж.