Островной город Цепей делился на уровни, каждый из которых лежал немногим выше предыдущего. Как наложенные слойки, касавшиеся друг друга.
Двухэтажные дома упирались в потолок, иначе говоря — пол следующего уровня, и так сужаясь и сужаясь, плавно и гармонично отметались второстепенные улицы, переходящие у утесистой слойки к башне, возведенной из крытых настилов, где образовывался холм с примесью естественной почвы. Уже на входе город-клетка отталкивал незваных гостей, в нем легко было затеряться, а если «утащат» на нижние уровни — пиши пропало.
Свет, попадавший на средние уровни посредством особой решетчатой структуры дорог и переулков едва ли разгонял мрак.
Кроме фундаментов домов, насаженных на самих себя, где несущая конструкция последующего здания впиливалась в крышу под ним, все остальное пространство, включая валютообменники, лавки, и часть таверн, было покрыто подобием решетки, толстых чугунных свай, скрепленных крестообразными формами между собой.
И через просветы в сетке и попадала жизнь на тех, что ниже.
Вечностоящие облака преграждали путь солнцу, и ему не хватало силы достучаться до самого дна. И низ Острова Цепей всегда был скрыт мраком, прерываемым постоянными стонами изможденных и утомленных людей, годами не видевших света.
На первый взгляд весь город тяжело было отличить от близко склеенных тысяч темниц, но это был город.
По крайней мере верхняя его часть, начинавшаяся с улицы, по которой шли Неизвестный и Амалия.
Для чего была создана такая система? Что ступая и глядя под ноги ты видел сплошную пустоту, и ощущение, что от падения отделяет лишь тонкая на взгляд проволока.
Часто выпадал снег, из окон выливались помои, а в проржавелую обшивку-корпус города нередко прорывалась вода.
Годами без ремонта и обслуживания, от трения с камнем, она истончалась, и местные работяги просто заставляли или заколачивали щели пластинами.
Такая система обеспечивала «беспечную жизнь» в любое время года в многоэтажных коттеджах.
Слякоть и несносная ноябрьская погода не была помехой для жителей верхних этажей, как и для средних.
Трубы и коммуникации проходили в стенах дабы не загораживать и без того слабый источник света.
Все отходы, вылитые прямо за окно попадали и оставались только на самом дне, как и крысы. Пахло мочей и спиртом.
Дым из паровых машин, разгоняющих тепло в трубы не застаивался в недрах, а легко выскальзывал в высь, оставляя черную сажу опять-таки на нижних уровнях, и донося до «верхов» один только пар, создавая в городе эффект постоянного тумана. От чего неминуемо образовывалась сырость.