— Как вы сюда попали? — Неизвестный сонно протер веки. Он не отличал, вся ли фраза принадлежала Альфу или ему довещивал сон?
— Тюремщик пустил, выползай из-под одеяла, или тебе по душе застрять здесь на годы?
— Никто вас не пускал, и вы сами постоянно витаете где — то там.
— Мы не идеальны. И ты прав: меня не пускали. Я просто зашел через парадный вход.
Мальчик слегка улыбнулся.
— Вот и молодец, скажу тебе второй раз. Возьми одежду и собирайся, пора тебе предоставить здание с оседающими стенами более подходящим его клиентам. Они уже заждались свободной камеры.
Он понуро глянул на нетронутую еду.
— Переживаешь из — за крыс? Они — чумной рассадник. Наши их сжигают, дабы не плодились.
Неизвестный подумал, что лучше промолчать о том, как он прикормил в Башне грызуна. И даже дал ему имя… Которого сам был лишён.
— Давай, застегну, пальцы небось отмерзли — присел на корточки мастер.
— Чья кровь? Тебя ранили?!
— Крысиная.
— Покажи руки, живот и спину. Ребенок послушно разделся. Удовлетворившись в правдивости слов, Альфредо похлопал его по плечу.
— Прости. Я думал, ты солгал.
— Мой камешек — прослезился ребёнок.
— От него один вред, — Альф с заботой проследил, чтобы он застегнулся на все пуговицы и замки.
Кутаясь в кожаное пальто, но сшитое уже рукой мастера своего дела, мальчик перебарывал пронизывающий утренний холод. Он ощутил, как меховая прокладка ласкала кожу.
Они вышли через главные ворота включив плащи теней.
— Почему тюрьма не охраняется?
— Может потому что из неё никто не сбегает?
— Почему никто не сбегает? Тюрьма — далеко не лучшее место жизни.
— Для нас с тобой, а для тех, кто ничего не имеет — курортный район. В неё бегут… а не наоборот, как это было принято раньше. Оглянись вокруг. Одни осколки величия былой цивилизации.
— Я не вижу величия, тут руины, поверх которых построено огромное количество заводов, выхлопы которых больше пролетающих облаков.
Альфредо не понял его и мальчик, чтобы загладить неловкость спросил.
— Лорд — протектор спас меня. Как он это сделал?
— Дематерилизация — ответил знающим голосом Альфредо и напряг лоб. Он обращает неодушевленные предметы в собственное воспоминание. Говорят, он обратил в него смертельно больную жену.
— Здорово! — сказал мальчик, попытавшись представить каково это — обладать всеми необходимыми знаниями под рукой… Не расставаться с отцом.
Он споткнулся.
— Не спеши, Протектор поплатился за клеймо равновесием. Он разговаривает с картинами, часами кружит у берега или топчет песок. За ним страшно наблюдать. Он перегрузил себя. Человеческий мозг не рассчитан на постоянство.