На их пути встал Защитник. На вид ему было под пятьдесят, в густых волосах серебрились седые нити. Черный фрак и черная шляпа — все черное, на лице маска, и из-под нее виднелось клеймо.
— Лорд — протектор отпускает тебя — прочитал он грамоту, и, когда, скрутил её — она рассыпалась в пепел.
— Тогда зачем вы здесь? — спросил Альфредо отодвигая мальчика за спину.
— Предупреждение. Такие поступки не проходят бесследно.
И пока Альфредо искал, что сказать протектор опередил его.
— А теперь буду вынужден вас покинуть, — Защитник обнажил запястье, перевел стрелку часов с разбитым циферблатом, — Извиняюсь за оторванное время — прибавил он, и просто исчез.
— Что это было?
— Телепортация. Это посыльный. Доставил отчет, и ушел. С ним бы я справился, но уверен, он был не один.
— Я никого не почувствовал.
— Твои чувства еще притуплены, и откроются с годами. Знаешь, тебе придется сделать клеймо. Оно формирует иммунитет и снижает заражаемость. Если пожелаешь конечно — быстро добавил Альфредо.
— Я подумаю. Риск ведь присутствует?
— Возможна моментальная смерть, так же, как и крохотная вероятность получить что — то особенное, не имеющееся у других.
— Например?
— У меня воображения не хватит. Что угодно. Вплоть до ходячей чумы.
— Не надо…
Они вернулись назад, домой.
Мастер ушёл, а мальчик уселся за чтение, а когда оно наскучило занялся уборкой.
Альфредо чересчур заботился о нем.
У него возникала порой догадка, что блеск в его глазах — это прячущиеся слезы, а забота — вина.
Ведь он не рассказывал о своих детях, хотя у него была жена.
Альфредо побаивался оговориться при нем не менее его наводящих вопросов, хотя и скрывал это.
Ночь Неизвестный провёл в раздумьях. Неужели и он скатится до выживания убийством?
Погода поутру стояла теплая. Отсыревшие доски, обшивающие стены, пузырились и он прогревал их, используя факел. Со временем, его переселят в башню мастера. Когда он докончил с работой, ему довелось познакомиться с «партнёром» учителя.
Безапелляционный, он толкнул дверь, когда мальчик голый собравшись избавиться от вшей грел в тазике воду, и сев напротив, ждал, занимая единственное в комнате кресло, точно ему оно и принадлежало.
Мальчик укутался в простынь, но гость и не собирался выходить или отворачиваться.
Он не расценивал его как человека — озарило Неизвестного.
Мужчину характеризовало безразличие и оценивающий взгляд.
Если встать и переодеться при нём, то чужак заметил бы, что он держит в слоистом матрасе память об отце.
Нет, этого он показать ему не мог.
Когда подоспел Альфредо и их забрала лифтовая кабина, передвигаемая краном, он трижды пропотел и чесался он укусов.