— Наказание? — испуганно посмотрела она, совсем позабыв о своей наготе.
— Наказание — повторил Медвард блаженно разглядывая её загорелое тело. — у тебя… — он поглядел на маятник на стене — девять минут. Или сама хочешь получить пример?
Она быстро попыталась поднять часть одежд, чтобы прикрыться, но он остановил её, жестко схватив за руку. Глаза Медварда налились кровью, и он прошептал, подтянув девушку к себе:
— Еще раз — и я отрублю тебе левую грудь, на второй — выколю глаза, и ты будешь ползать у меня в ногах, прежде, чем получишь тухлую рыбу. Иди и не оглядывайся.
— Она достаточно хороша — удовлетворительно посмотрел Синдухе, почесывая золотого цвета бороду, словно сияющую драгоценность.
— И достаточно умна и послушна, чтобы знать меру. Я всегда ей прощаю подобные шалости.
— Не разумно с вашей стороны переводить такой материал.
— Вы бы хотели видеть её в своем чайном доме?
— Я бы хотел её видеть подле своей усыпальницы.
— А цена? Я не уступаю в договорах всякой мелочи.
— Вас интересовал один из моих рабов, кузнец, опытный кузнец.
— Он нем и туп — махнул рукой Медвард. — калека не стоит шикарной девушки с широкими бедрами, пусть и одноразовой как сладкая срезанная хризантема с пышным бутоном.
— Он нем и глуп — послушно согласился Синдухе, — но его рука прослужит вам десятилетия, а она — один раз, прежде чем её тело изуродует тварь, рвущаяся наружу из стройных ног.
— Надеюсь, ты не солжешь мне, старик. Десятилетия — весомая гарантия, если ты просчитаешься, то платить станут твои сыновья, не ты — таков закон — блестящими от жадности глазами сказал Медвард.
— Пускай платят, дух ветра будет желанным гостем в моей усыпальнице — выдержанно сказал Синдухе, пропустив мимо ушей острый нож Медварда.
— Сделка заключена?
— Я хочу сделать её реальной — показал Синдухе на свое запястье.
— Кто будет скреплять нашу печать безмолвия и верности?
— Пускай это сделаешь ты сам — сказал Синдухе, смотря прямо в глаза Медварду.
— Ты правда хочешь этого? — в голосе Медварда появилась неуверенность. — Заключать сделку со мной, я могу позвать стражу, и тебя прикончат за такую дерзость.
— Мне все равно умирать, так нет ли разницы где?
— Ты прав — успокоился он, — я думал, ты мне солжешь, но ты верен слову Хозяин Синдухе, и я Восьмой Медвард от дома хранителей очага ветров, верен слову своему.
Они поднесли ладони к огню, горящему в металлическом ковше, находящемся между их плетеных кресел, на которых они лежали. Медвард поднёс кинжал к руке.
— Ты точно готов? — спросил его Синдухе.
Медвард повернул ладонь старика вверх, положил на нее свою и резко рванул ножом по венам, после чего плотно прижал их руки. Несколько капелек крови успели упасть в огонь, раздалось короткое шипение.