— Куда едем? — спросил Неизвестный, рассматривая площадку и висевшую на крюке кабину, больше походившую на клетку, чем на лифт. Крепеж выглядел неприлично хлипким, а транспортная лента — истертой.
— Подождем гостей.
Но гости не объявились, поэтому отсидевшись с час, Неизвестный растормошил посапывающего учителя.
— Не люблю, когда дышат в спину — произнес Альфредо, подвязывая к плащу часы. «Опробуем их?» — сказал он, и не дожидаясь ответа активировал плащ.
— Считаешь, они прознали об обители ордена?
— О ней неизвестно только слепому.
— Я про клейма и подпольную лабораторию.
— А! Мы о разном.
— И где твоя стариковская вежливость?
— Там же, где и мы — ответил тот, и, возвратившись на дорогу, они двинули к скоплениям несуразных громадин, обступавших подозрительное квадратное сооружение из стальных листов и перекрытий, делившееся на более мелкие квадраты, соединенные подвесными мостами. Как кубик из подвижных деталей. Неизвестно, где и как он явился на свет. Его привезли на запад континента на грузовом корабле. Износостойкий и прочный, он должен был прослужить сотни лет. Но потоп ощутимо потрепал стены. Кое-где проглядывали проржавелые сваи, отслаивались элементы корпусов у кубов. Всюду просачивалась плесень. Бывший переносной сборный корпус обзавелся новыми жильцами. Он просел в грунт, от чего рельсы засыпало, и некогда перемещавшиеся по ним, как у игрушки-кубика квадратные комнаты потухли и закаменели.
— Полагаю, тут посторонних лиц мы не повидаем? — сказал Неизвестный, задрав голову к прячущимся в кубах нищих, одетых в тряпье. На отогнутых листах сушилась рыба. В баках горели костры, разнося по окрестностям непомерное «благоухание».
— Не паясничай. В коробушке все свои.
— Как и тогда, на площади? Как с Морсом, Аланом?
Альфредо вздохнул. Его потянуло закурить, он запалил было палочку, но Неизвестный ухватил за нее перчаткой.
— Какого?!
— Не выдавай нас. Кроме тебя в ордене никто не курит имперскую песню. Ты пропах ей, за милю чувствуется.
За сооружением разветвления, делившиеся на проулки. Они уходили к причалам, но Альфредо отклонился от маршрута, уводя Неизвестного в дебри из завалов и покосившихся домов.
— Мы на верном пути?
Учитель промолчал. Местами они протискивались в проломы. Неизвестный терял выдержку, они забирались в глубь руин, где сам воздух пропитался машинным маслом, известкой и бетоном. Почва осыпалась, образуя расщелины и неровности. Кругом зависали частицы пыли. Маскировка слетела. Город выстраивался на высокогорье, потому и уцелел. Неизвестный задыхался от сухости, драло горло. Альфредо же приспособился к переходам по труднодоступным тропам.