После обеда отец повозился с младшими ребятишками, потаскал их, обоих сразу, на загорбке.
- Ну, теперь я немножко отдохну, - сказал он, опуская их на пол. - Полежу в спальне.
Но Изюмка, обняв ногу отца, не пускала его и смеялась:
- Ой, папка, какой ты огромный!
А за другую ногу теребил Антон и, подняв на отца большие ясные глаза, лукаво прищурился и спросил:
- А ты что обещал сегодня? Знаешь?
- Знаю, - ответил отец, - человечков из бумаги вырезать.
- Да! Да!
- Ну и вырежу. Только полежу. Чуть-чуть. Отец ушёл в спальню, мать мыла посуду
на кухне, а Зина принялась убирать со стола.
- Я буду тебе помогать, - объявил Антон.
- И я! - закричала Изюмка.
- Ох, куда деться от этих помощников! - вздохнула Зина. - Ну, уж ладно. Я вам буду давать по вещичке, а вы относите их в буфет.
Изюмка получила фарфоровую дощечку, на которой режут хлеб. Она крепко, обеими руками, прижала её к груди и тихо, еле переступая, направилась к буфету.
Антон же, наоборот. Повинуясь своему праздничному настроению, скакал вприпрыжку с розовой маминой чашкой в руке. Он разбежался, да и задел чашкой за угол буфета. Чашка со звоном разлетелась на мелкие блестящие кусочки.
- Разбил! - закричала Изюмка.
- Нет! - растерялся Антон. - Она сама.
- Не выдумывай, - сурово сказала Зина, подбирая осколки в фартук.
Из спальни выглянул отец:
- Что это, кажется, авария?
- Нет! - поспешно ответил Антон. - Ничего и не разбилось.
Тёмные папины глаза перестали улыбаться:
- Ничего не разбилось?
- Нет, - опять сказал Антон.
Зина с осколками в фартуке молча стояла у стола.
Отец внимательно посмотрел на Антона. Лицо его стало скучным, словно погасло, а на лбу сразу появились морщинки.
- Мы сегодня не будем вырезать человечков, - сказал он и вздохнул. - Наш Антон - обманщик.
- Я! Я разбил чашку! - закричал Антон, и крупные слёзы тотчас покатились по круглым тугим щекам. - Я не обманщик!
- А почему ты не сказал сразу?
- Я думал, что ты за это… не будешь вырезать человечков…
- Я не буду их вырезать не за «это», а за то, что ты меня обманул. Рабочий класс обманщиков презирает. Понял?
Отец уселся на диван и загородился газетой.
- Ну, папа, ну я больше не буду! Антон ревел, но отец не отвечал ему. Антон
начал теребить его колено.
- Человечков я тебе сегодня вырезать не буду, - ответил тогда отец. - Ты меня обманул. И больше не кричи, ничего от этого не изменится.
Антон в слезах отправился на кухню к маме. Мама стояла у плиты, мешала кашу в кастрюле и весело разговаривала с соседкой старушкой Анной Кузьминичной.
- У моего сына что-то случилось, - сказала мама. - Не могу ли я помочь?