Стиснув зубы, я позволила стащить с меня платье. К счастью, хотя бы сорочка осталась на мне. Закончив с раздеванием, бабушка моего мужа покинула комнату, но моё уединение продолжалось недолго.
В обитель однажды приезжали бродячие артисты. Настоятельница смилостивилась, разрешив им показать представление в просторном внутреннем дворе. Я помнила, как смеялись и ахали девушки, глядя на кукол, которыми ловко управляли с помощью привязанных к ним ниточек. Тогда я веселилась вместе со всеми, но в эти минуты мне было не до смеха, потому что ощущала себя такой же бесправной и безвольной куклой. Марионеткой в чужих руках.
Неужели всё дело во мне? Я не научилась быть ни покорной, как подобает женщине, ни тщеславной, что числится среди грехов моего пола. Мне не нравилось, когда взоры всех обителей замка были направлены на меня, а ведь даже Луиджи искренне наслаждался всеобщим вниманием.
Вдруг с испугом подумалось, что в комнату снова войдут всей толпой, однако никто, кроме герцога де Россо, не вернулся. На долгое мгновение мы застыли напротив друг друга. Но вот он приблизился, и я поняла, что отступать мне некуда. По коже пробежал холодок. Камина в комнате не имелось, а ночи становились всё прохладнее, напоминая о том, что скоро лето останется позади. Хоть здесь и не Хальфдан, каменные стены прогревались плохо. Обитель находилась южнее, и мёрзнуть я не привыкла.
— Ты дрожишь… — Себастьян коснулся моей щеки. — Тебе страшно?
— Немного, — честно ответила я.
— Потому что не знаешь, чего ждать?
— На самом деле… — проговорила я не без смущения. — Меня предупреждали. Однако…
— Ничего не будет, — сказал он, отходя на шаг. — Не сейчас. Лишь тогда, когда ты будешь готова.
— Но твоя бабушка… — растерялась я.
— Её я беру на себя. — Герцог заглянул мне в глаза. — Договорились?
Я кивнула, чувствуя облегчение. Но затем решительно тряхнула головой и удержала его, когда он собрался отвернуться. Толи во мне пробудился дух противоречия, то ли я просто устала от подозрений и шепотков за спиной.
— Верно ли я поняла, что, поскольку погода не испортилась, предки твоего рода приняли меня и согласились передать богам наши просьбы?
— Да, считается, что так, — откликнулся Себастьян.
— Тогда… — я запнулась и, несмотря на то, что у меня сводило живот от страха и волнения, продолжила: — Тогда, думаю, будет неправильно, если мы нарушим традиции. Не так ли?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сделаем то, что должны, — произнесла я, надеясь, что голос у меня не дрожит. А миг спустя в голову закралась мысль, показавшаяся насколько болезненной, настолько же и унизительной. — Или же… или я совсем не привлекательна для тебя?