— Обычно танцующие не стоят так близко, — заметил он.
— Тогда почему же мы нарушаем правила? — осведомилась я.
— Не могу удержаться, — услышала в ответ и постаралась отогнать подальше навязчивую мысль о том, что, возможно, когда-то Себастьян и Виенне говорил то же самое. И так же обхватывал её талию, как сейчас мою. И так же уверенно кружил в танце, всё больше сокращая дистанцию между их телами. Должно быть, он почувствовал мою скованность, потому что остановился и заглянул в глаза. — Что случилось, тебе не нравится?
— Всё в порядке, — откликнулась я. Не говорить же правду о том, что впервые испытала болезненные укусы того чувства, которое в книгах называлось ревностью? И подозревала, что после новой встречи с баронессой де Кастеллано будет ещё хуже.
Возвращаясь к себе, я услышала за дверью негромкий шорох. Рассчитывала увидеть убирающуюся в комнате горничную, но вместо неё передо мной предстал смущённый моим появлением Луиджи, безуспешно пытавшийся спрятаться за занавеской. В смуглой руке он сжимал букет, который выглядел почти точной копией того, что я уже находила здесь однажды.
— Ты?! — удивлённо вздёрнула брови я.
— Пожалуйста, не сердитесь, ваша милость! — отозвался мальчишка. — Я не думал, что вы меня тут застанете! Это должен был быть сюрприз!
— Сюрприз для меня? — уточнила я.
— Для кого же ещё?
— Значит, и те цветы… И голубку… — я оглянулась на клетку с птицей. — Всё принёс ты?
— Да, ваша милость! — закивал он. — Но я не сам всё придумал! Меня попросили…
— И кто же? — нахмурилась я.
— Так и знал, что наша хитрость раскроется, — проговорил за моей спиной герцог. Я даже дверь не прикрыла, так что наш разговор с внуком экономки он наверняка слышал. — Помнишь, что я тебе говорил, Луиджи? Всё тайное непременно становится явным. Можешь идти.
Мальчик оставил букет на столике и выскользнул из комнаты, а я обернулась к мужу, который с улыбкой смотрел на меня, прислонившись к стене и сложив руки на груди.
— Так значит, Луиджи передавал мне подарки от тебя?
— Разве эти подношения пришлись тебе не по душе? — спросил он.
— Мне нравятся цветы, — ответила я. — Но голубка… Разве она не тоскует в неволе? Может быть, выпустим её? — предложила я, но Себастьян в ответ лишь покачал головой. — Почему нельзя?
— На свободе она уже не выживет, — объяснил он. — Прирученные домашние голуби — совсем не то же самое, что дикие. Да и опасностей хватает, в наших краях водятся хищные птицы, которые с лёгкостью могут её поймать.
Мне вдруг подумалось, что совершенно то же самое говорят девушкам, чтобы не позволять им выходить из дома без сопровождения. На дорогах полно разбойников, для которых любая одинокая путница — желанная добыча. А даже если она в карете, как я тогда на пути из обители, то её можно ещё и выгодно ограбить.