— Куда направляетесь в такой час? — задал он вопрос.
— Я врач, работаю в психиатрической больнице на Слободке, — заговорил Андрей. — Мне позвонили и сообщили, что одному из пациентов стало плохо, он впал в буйство. Я выехал… — Говорил Угаров спокойно и ровно, и Зина вдруг вспомнила принцип, которому он учил ее с самого первого момента их знакомства: рассказывать надо только правду, тогда ты не собьешься, и тебе поверят, исключительно правду — но не всю, и не всегда.
— Кто ваша спутница? — Офицер направил фонарик Зине в лицо. Она отвернулась…
— Врач из соседнего отделения. Физиотерапевт. Я по дороге заехал за ней.
— Чей автомобиль? — Задавая вопросы, офицер просто проверял их, так как по документам явно знал ответ.
— Мой личный автотранспорт.
— Проезжайте. — НКВДшник вернул документы и вернулся в черный автомобиль. Тот, урча двигателем, съехал на мостовую и быстро укатил вниз к Балковской.
Зина и Андрей вернулись в машину, но заводить зажигание он не спешил. С ужасом она увидела, что у него дрожали пальцы.
— Ты видела, за мной следят, — наконец произнес Угаров. И так как Зина молчала, продолжил, словно упорствуя: — Это не случайность!
— Это твой личный автотранспорт? — Не мигая, она уставилась на него.
Похоже, Андрей еще не пришел в себя. Покачиваясь всем телом, он через силу произнес:
— Теперь они знают тебя. Они поняли, что ты со мной. — Он говорил в темноту, не слыша ее слов. А потом вдруг очнулся: — Да, я купил машину! Ну извини, я сразу не решился сказать! Ты бы стала задавать разные вопросы, как я это сделал, как мне удалось. Я с тобой всегда чувствовал себя как на допросе!
— Как ты это сделал, как тебе удалось? — улыбнувшись, спросила Зина.
— Я… это не важно, — он отвел глаза в сторону.
— Ты работаешь на них, — вздохнула она.
— Я знал, что ты догадаешься, — Андрей тоже вздохнул, — но это не то, что ты думаешь. Я делал эксперименты с сознанием. Внушаемость, и все такое. Исследовал различные вещества, их влияние на человеческий мозг, степень внушения. За эту тайную работу много платили, и…
— Ты ставил эксперименты на арестованных НКВД? — прямо спросила Зина.
— Какая теперь разница? — В голосе Андрея зазвучала горечь. — Это уже не важно. Ничего не вышло из моих экспериментов. Ни результатов, ни…людей.
— Ты хотел стать великим. А стал правильным, — горько усмехнулась она.
Он не ответил. Завел машину. Больше они не сказали друг другу ни единого слова. Автомобиль тронулся.
Мрачные корпуса психиатрической больницы возвышались темной громадой. Зине вдруг подумалось, что даже если не знать, что это за место, все равно нельзя пройти мимо, не ощутив этой атмосферы безнадежности, запустения, тоски. Ей вспомнилось, как давно, еще в царские времена, назывались психиатрические лечебницы — домом скорби. И более точного названия нельзя было подобрать.