Заведение открылось в 1818 году с Эллисом во главе. Он был хорошо знаком с работой Тьюков и в соседнем городе Гулле в 1814 году основал по образцу Ретрита Убежище для душевнобольных, которым и руководил вместе с д-ром Джоном Алдерсоном. В своем Письме к Томасу Томпсону, эск., Гулль, 1815 г., проложившему путь к этому назначению, он особо подчеркивал необходимость общедоступных приютов (Хиггинс рассказал ему, что в Уэст-Райдинге было 600 неимущих помешанных, оставленных без всякой помощи), морального лечения и неусыпного контроля, обильно цитируя обе книги Тьюка. Позже Эллис прославился своей установкой на целевые занятия пациентов и в Уэйкфилде и в Ханвелле, и Тьюк щедро воздал ему должное — пусть даже и посмертно — во введении к английскому переводу Максимилиана Якоби[13] «О строительстве и управлении больницами для душевнобольных», 1841 г.
Обращаясь к теме труда в связи с ведением душевнобольных, с благодарностью вспоминая покойного сэра Уильяма Эллиса, нельзя забывать, что именно ему мы обязаны самым первым всесторонним и успешным экспериментом по систематическому внедрению труда в наши государственные приюты. Он провел этот эксперимент в Уэйкфилде с искусством, энергией и добросердечием по отношению к пациентам, которые точно так же самым похвальным образом откликнулись на его понимание и его искренность. Он впервые доказал, что, если дать лопату и серп в руки значительной части лиц с психическим расстройством, опасность будет меньше, нежели если мы запрем их всех вместе в безделье, пусть и под охраной пут, смирительных рубашек или цепей. Впоследствии он применил систему трудотерапии в Ханвелле… как средство, способствующее излечению и успокоению пациентов. Многое говорится в пользу развлекающих занятий для душевнобольных; и, конечно же, ими не стоит пренебрегать… однако, что касается их благоприятного воздействия на разум, они не идут ни в какое сравнение с теми занятиями, в которых человек трудится с конечной пользой.
Еще в 1850 году, когда здоровье Тьюка уже пошатнулось, он составил меморандум, содержащий предложения по усовершенствованию Ретрита, которые были необходимы, чтобы разбавить монотонность, каковая, по его мнению, замедляла выздоровление больных и подрывала моральный дух сотрудников:
С тех самых пор, как я занялся Ретритом… во мне все настоятельнее крепла уверенность в том, что монотонность, царящая в его стенах, являет собой одно из величайших препятствий на пути к радикальному лечению… Чего же мы хотим — мы хотим занять разум поиском некоей рациональной цели, к которой разум этот способен испытать заинтересованность… Даже поверхностное наблюдение за внешним видом и поведением безумца… убедит нас в том, что они в чрезвычайно значительной степени подвержены тем же влияниям, что и находящиеся в здравом уме. Подобные соображения лежат в основании морального лечения в Ретрите со дня его основания и до нынешнего времени… В течение долгого времени меня посещает мысль о том, что во многих случаях мы могли бы с успехом поддерживать истинное представление о нашем заведении, а именно о