Пионер, 1954 № 09 (Журнал «Пионер») - страница 7
Мальчик покраснел.
- Да ведь он хозяин… - смущённо и угрюмо отвечал он.
- Вот то-то и беда, что хозяин! - сказал Александр. - Доброму ты здесь ничему не научишься… А ко мне пойдёшь, Настасьин?… - вдруг добродушно-грозным голосом спросил он.
- К тебе пойду! - не задумавшись, ответил Гринька.
Невский удивился.
- Да ты, что же, знаешь меня? - спросил он.
- Знаю.
- Ну, а кто я?
Лицо мальчугана расплылось в лукаво-блаженной улыбке.
- Ты Невшской, - по-детски шепелявя, произнёс он.
Ярославич расхохотался.
- Ах ты, опёнок! - воскликнул он, довольный ответом мальчугана. И вдруг решительно приказал: - А ну, садись!…
Вздрогнув от внезапности, Гринька спросил растерянно: - Куда садись?
- Куда? Да на коня, за седло. А ну, дай помогу.
И Александр Ярославич протянул было вниз левую руку. Однако опоздал. Быстрее, чем белка на ствол ели, Настасьин, слегка лишь придержавшись за голенище княжеского сапога, мигом вскарабкался на вороного и уселся верхом позади седельной луки…
- Держись за плащ! - приказал ему Невский. - Удержишься?
Но у того уж голосишко перехватило, и он смог только мотнуть головой. Невский почувствовал, как в его спину колотится маленькое сердце…
Александр тронул коня.
Когда уже прогремел под копытами мост, когда уже всадник был далеко, Чернобай, всё ещё стоявший с запрокинутой головой, распрямился и с неистовой злобой глянул вслед Александру.
- Ужо сочтёмся, князь! - с угрозой прогудел он. - Погоди, Александр Ярославич, скоро доведёт бог и твоей крови княжеской повыцедить!…
Великий князь Владимирский Андрей Ярославич, родной брат Невского, младше его двумя годами, стоял на солнышке посреди огромного благоустроенного псарного двора, окружённый свитою, псарями и сокольничими.
Это был ещё молодой человек, не достигший и тридцати. Снеговой белизны сорочка с распахнутым на смуглой, крепкой груди воротом, заправленная под синие узорные шаровары, лёгкие лимонного цвета сапожки - весь этот домашний наряд ещё больше молодил князя. От его тёмных вислых усиков, от резкого, тщательно выбритого подбородка веяло удалью и стремительностью.
Андрей Ярославич гневался. Перед ним смирению, без шапки, стоял старый ловчий, правитель всей княжей охоты.
- Обучать собаку надо голодную! - бешено кричал на него князь.
Старик-ловчий даже и не пытался оправдываться:
- Проступился, княже, прости!
Но князь великий Владимирский сегодня что-то долго не унимался. По этому крику да по нетвёрдой походке Андрея Ярославича слуги и псари уже знали, что князь, опохмеляясь утром после вчерашней попойки, опять хватил лишнего.