Макс медленно поднялся, звякнув цепями.
Из зеркала на него смотрел выпученными глазами экстрасенс Фредерик Стед, с бородкой, в клетчатом сюртуке и шейном галстуке. Точно такой как на древней фотографии.
— Что это, тварь побери, такое? — Генрих шагнул было вперед, но остановился. — Кто ты?
Макс наклонил голову, прислушиваясь.
Гулкая тишина сменилась многоголосым шепотом, будто десяток человек стояли рядом и говорили одновременно. Волны чужих эмоций накатывали постоянно, одна за другой и от них нельзя было скрыться. Гнев, страх, удивление, презрение. Макс напрягся, убирая все лишнее, как шелуху, все далекие отголоски, забредающие в окна. Он умел это делать, давно научился, еще в Техасе, когда подрабатывал фокусником в бродячем цирке. Теперь для него существовали только эти двое, что стояли перед ним.
Фердинанд прицелился.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Макс и подивился своему низкому прокуренному голосу. Пристрастие к трубочному табаку.
— Кто ты? — повторил старик.
— Я и то, и другое. Если ты понимаешь, о чем я.
«Имплант» донеслось до него будто ветром.
— Именно, — подтвердил Макс. — Вы немножко ошиблись, господа ящеры. Десятый имплант не исчез. Он все это время лежал у вас под ногами. Странно, что вы его никуда случайно не запихнули.
Генрих прищурился.
— И что он делает?
— А разве неясно? — встрял Фердинанд, продолжая целиться. — Меняет оболочки.
— Не только оболочки, — сказал Макс Фредерик Стед, но решил не продолжать. Он забирался глубоко в их мысли, а это требовало сосредоточенности.
Гнев, разочарование, боль, страх от проигрыша, теперь партия бита, этот имплант бесполезен, а значит бесполезен носитель, его придется устранить. Старик прищурился. Он не был злым или коварным, и это Макс видел прекрасно. Он хотел процветания своему народу, и был готов на компромиссы с людьми. Все это время, долгие столетия жизни Генрих защищал свое кредо. Сосуществование. Нельзя воевать с людьми, нельзя действовать нагло и открыто.
— О… — протянул Макс Фредерик Стед. — Да вы оба и впрямь короли. Пятьсот лет противостояния. Генрих и Фердинанд. Король сотрудничества против короля войны. Наш вам земной поклон.
Он низко поклонился, словно перед богатой публикой, как его учил старый мичиганский импресарио. Потом глянул на двух студентов, сидящих все также с разинутыми ртами.
— И вам тоже поклон, поменьше. Помни, Билли Прайс, студент третьего курса, все твои приятели — рептилии. И хоть они улыбаются тебе в лицо, на самом деле они тебя презирают, как паны презирают быдло, аристократы презирают рабочих, а волшебники презирают магглов. Иначе они не могут. Глянь на своего приятеля, который известен тебе под именем Кристофер Конверс. Среди своих он называет тебя не иначе как «полукровкой». Интересно почему? Твоя мать согрешила с крокодилом? В любом случае задумайся, надо ли так унижаться ради хорошего места в корпорации или кресла в парламенте?