— Да, Лена. В этих шахматах ты — ферзь. С чёрным ферзём мы тебя ещё познакомим. Хотелось бы, чтобы вы стали подругами. Иначе она избавится от тебя как от соперницы. Надеюсь, ты знаешь, о каком билете идёт речь?
Переводя взгляд с одного врага на другого, бывшая журналистка силилась сообразить, кто в этой паре является ведущим, кто — ведомым. От этого зависела бы и её собственная тактика выживания. На профессора, что помнит её девчонкой-студенткой, подействует слезливая драма. На демона прокурора — только издевательская остроумная логика. А на обоих? Она устало опустилась на стул, вздохнула, пригорюнилась.
— Мне нечего вам сказать, господа. Того, чего вы ждёте, у меня нет. Трудно искать иголку в стоге сена, особенно, если её туда не роняли.
— И где же то, чего у тебя нет? — доктор Onde был само участие.
— Я потерпела неудачу, Владимир Матвеевич. Нет, и всё. Моя гипотеза оказалась ошибочной. Или не ошибочной — не знаю. Операция «Ы» подошла к концу. То, на что мы надеялись, украли до нас. Я так думаю.
— Подробнее можно? — бывший прокурор взял инициативу допроса, явно надеясь выловить в показаниях журналистки логические, фактические, да просто эмоциональные ошибки и погрешности.
— Можно, — устало произнесла она. — Можно. Какая теперь разница? Мне не удалось выторговать работу у тех, кто мне это всё поручил. Мне так же не удалось перепродать вам успех, на который рассчитывала. Впрочем, и аванс ваш был потрачен без успеха. Я вам ничего не должна. Марка тут нет.
— О Марке мы ещё поговорим, если это твоё условие в силе. Сообщи нам подробности, — ведь я твой учитель. — профессор явно пользовал старый как мир трюк с добрым следователем. — Итак, ты вспомнила семейные байки.
— Да, вспомнила, — опустив плечи и помрачнев, она выглядела ужасно. В глазах стояла такая бездонная тоска, так тяжела была упавшая на колено рука, настолько серыми и безжизненными казались её губы, что собеседники начали сомневаться в исходе задуманной беседы. Лена закрыла глаза, и веки стали казаться воспалёнными. Слёзы начали копиться у границы ресниц.
Ох, великие теоретики театра!. Искусство перевоплощения, зерна роли и всё прочее, чему учат на мастер-классах. Великие лицедеи не изображают чувства, они их испытывают по-настоящему. Только по другому поводу. В этот момент Лена, надо полагать, вспомнила, как на жалкие гонорары, что ей платили в вузах в течение последних полугода, она оплачивала домашний телефон и квартплату. Подумала о любимом, кому не хватило смелости или времени просто позвонить ей на день рождения и сказать пару добрых слов.