– Но, какое имеет отношение Маринета к Капиталине? – нетерпеливо перебила Анна.
– Маринета, то есть, Нарие, – тетя Капиталины. Мать Вашей фрейлины – мусульманка, которая по велению доли стала иудейкой и прожила в монастыре Нахума. Теперь Вы понимаете, что после смерти женщины, этот старик взял Капиталину под свою опеку, но потом его посадили в темницу, в которой он томиться уже больше десяти лет. Тогда девочка стала ученицей в пансионе, но вела тайные переписки с заключенным. И одно из таких писем теперь в Ваших руках. Этот Нахум ненавидел династию Габсбургов, ибо именно Ваш отец запер его в тюрьму. Он желал отомстить Вам.
– Выходит, я долгое время держала змею у себя во дворце. Эта Капиталина была лишь шпионкой…. Стража! – на зов королевы пришло два жандарма.
– Схватите мадам де Лукия и заприте в Башне Осужденных. Она подозревается в государственной измене, – охранники, как и сама Пульхерия, были удивлены такой резкостью повелительницы. Леди Дасант все равно была довольна своим успехом. Теперь ее соперница попала вне милость государыни и, возможно, скоро лишится жизни.
Князь Джеронимо слышал весь этот разговор. Притаившись, он стояла в кустах. Теперь он понял, что план Арабеллы провалился. Королева скоро приговорит изменщицу к смерти и без помощи монсеньора. Довольно улыбнувшись, мужчина покинул свое тайное место и в глубине души радовался тому, что ему не придется обогреть руки кровью девушки. Но его волновало то, что теперь королева знала про спасение своего заклятого врага. Синьор Мучениго был уже давно отлучен от двора, и Анна Австрийская им не интересовалась, но она знала, что итальянец – близкий друг мадемуазель де Фрейз и, разумеется, она укрылась у него. Боясь за жизнь товарища и возлюбленной, синьор фон Формине пошел в дом друга. Мучениго встретил его холодным приветствием и на просьбу князя увидеть француженку, недовольно окинул его таким взглядом, что Джеронимо пожалел о том, этого человека он считал другом много лет.
– Зачем она тебе? – спросил муж Джесси.
– Я принес важные известия леди Арабелле.
– Не смеши меня. Кроме соблазнения чужих жен и унижения девушек, ты ни на что не способен. Оставь мадемуазель де Фрейз в покое и уезжай в Рим. Я не желаю тебя видеть в своих владениях.
Джеронимо вздрогнул: – Что ты говоришь, друг мой? Мы всегда были близкими товарищами, что же произошло теперь? Откуда в твоем взоре такой холод и злость? Да, признаю, я виноват в том, что оскорбил твою жену. Но я в этом раскаиваюсь и надеюсь, что ты простишь мне эту слабость.
Мучениго презрительно фыркнул: – А соблазнение мадам Арабеллы? Это разве не твой грех?