За два месяца, прошедшие с того дня, когда я высадила Тайлера у полицейского участка, я проводила несколько часов в неделю на сеансах терапии с Ванессой, разбираясь с моими запутанными чувствами, касающимися всего, что произошло после июля. Еще один час я проводила с Гретой, тем специалистом из больницы, которая помогла мне столько лет назад справиться с неправильным подходом к еде. У нее была теперь частная практика, и она помогала мне и теперь, пытаясь найти другие способы борьбы со стрессами, без ограничений себя в еде.
— Помни, что тебе придется бороться с этим до конца жизни, — сказала она вчера, на нашей последней встрече до моего отъезда.
Я снова набрала около двадцати фунтов, которые потеряла после изнасилования. Но я по-прежнему боролась с искушением найти утешение в ограничении себя в еде, когда меня захлестывали эмоции, казавшиеся слишком сильными, чтобы я могла справиться с ними.
— Как в случаях наркомании и алкоголизма, — продолжала Грета, — восстановление после пищевых отклонений — это процесс, с которым тебе придется сталкиваться всю свою жизнь. И момента, когда ты решишь, что полностью избавилась от зависимости, не существует. Но если ты будешь помнить об этом и обращаться за помощью, когда это будет требоваться, ты справишься. Эта зависимость не обязательно должна управлять твоей жизнью.
Ванесса сказала почти то же самое в отношении изнасилования:
— Это навсегда останется частью твоей жизни. Ты никогда не забудешь того, что Тайлер делал с тобой или как ты на это реагировала. Но ты должна сделать выбор — ты можешь позволить этому управлять тобой или оставишь это лишь в своей памяти как печальный опыт и не позволишь ему определять, кто ты есть на самом деле. Это будет нелегко, но ты найдешь способ справиться с этим.
Я кивнула, размышляя над тем, что она говорила о концепции «повторения травмы». И когда я начала после изнасилования подцеплять посторонних мужчин, это был способ попытаться воссоздать травму, но уже самой управляя мужчинами.
— Ты даже не представляешь себе, сколько женщин начинают делать это после изнасилования. Это саморазрушающее поведение, безусловно, но пока они делают это, в течение нескольких мгновений они испытывают чувство безопасности. К несчастью, их тут же охватывает чувство вины и отвращения к себе. Потому что единственное, чего они могут добиться таким поведением, — это подтвердить, что они просто шлюхи, которые заслуживают того, что с ними случилось.
Я уже записалась к двум психотерапевтам в Сиэтле, которых мне порекомендовали Ванесса с Гретой. Я также подумывала о том, чтобы начать посещать группу поддержки жертв сексуального насилия, но я еще не решила, поможет ли мне, если я буду рассказывать большой группе незнакомых женщин, что со мной случилось. Тем не менее Ванесса все же дала название организации, проводящей такие собрания недалеко от моего нового дома, на случай, если я все же решу сходить туда.