Зашел у нас разговор о женщинах. Без жеребятины, без смакования, кто кого когда и как. Скорее уж с философским оттенком: что такое вообще любовь, есть она или нет, до какого предела можно дойти, жертвуя чем-то ради женщины… И тому подобное.
Когда заговорили, бывают ли такие женщины, что остаются у тебя в сердце занозой на всю оставшуюся жизнь, Андрий мой вдруг помрачнел, помолчал, потом со странноватым выражением лица сообщил:
– Есть одна женщина, которую я до гроба не забуду…
– Что, – спросил я, – такая любовь была?
– Не было там ни капли любви, – сказал он вовсе уж мрачно. – Там другое… Только вы, пан капитан, все равно не поверите, хотя все именно так тогда и обстояло…
Скука, морось эта поганая…
– Ладно, – говорю я. – Расскажи. Может, и поверю.
Он и рассказал. Передаю, как помню…
«Обстановку в городе, пан капитан, вы сами должны прекрасно помнить, хотя и не были там тогда. Ваши серьезную оборону организовать и не пытались – уходили на восток, стараясь не задерживаться, даже когда по ним стреляли наши с чердаков и с крыш, большей частью вяло огрызались на ходу и катили дальше. И власти ваши, и милиция, и НКВД чуть ли не поголовно тоже двинули на восток. В центре города вы еще держались, а вот окраины были уже целиком наши…
Вы меня сами допрашивали, что я тогда там делал, – но про некоторые детали не спрашивали вовсе, они вам были совершенно ни к чему. Вот теперь про детали… Под командой у меня – вы вряд ли уже и помните – было десять человек. Обосновались мы комфортно: в симпатичном таком, небольшом двухэтажном особнячке посреди маленького парка. При поляках владел им один весьма преуспевавший зубной врач, из евреев. Когда пришли ваши, он куда-то пропал, вполне может быть, что ваши комиссары, несмотря на его еврейство, отнеслись к нему как к буржую со всеми вытекающими последствиями… У вас ведь это просто… ну хорошо, политики касаться не будем. Когда началась война, обитал там какой-то партийный чин, драпанувший в страшной спешке – начал было чемоданы собирать, да так и не собрал, улетучился. Так что особнячок нам достался целехоньким, со всей обстановкой. Мы даже портрет Сталина не стали снимать, только, уж простите, ради смеха проковыряли дырочку под усами и вставили цигарку: нехай покуривает да посматривает на победителей…
Чем занималась моя группа, вы имеете полное представление, этого и поднимать не стоит…
Так вот, вышли мы к полудню втроем, на обход терена [2] – мало ли кто интересный может попасться. У меня было указание попытаться, если получится, заполучить кого-то интересного: командира в чинах, штабные бумаги, машину-радиостанцию – сами понимаете, где радиостанция, там и коды с шифрами, и военные радисты, люди информированные. Немцы вот-вот должны были подойти к городу, с ними шел наш батальон, а значит, и беспека