Паук вздохнул, осторожно выбираясь из кресла. Взял свой пистолет и поднялся на ноги.
– Давно пора дать мне роздых. Караулить большевистских сучек – не мое это… – Он взглянул на Еву со смесью злости и любопытства. – Что намерен с ней делать?
– Заберу с собой.
Пакито вздернул выщипанные бровки:
– Куда?
– Потом скажу.
Лягушачьи глаза стали еще подозрительней и зашныряли по лицу Фалько:
– Ты уверен, что справишься один?
– Уверен.
– Слушай, котик, я опасаюсь за тебя… ты любишь рисковать, но эта тварь очень опасна. Поосторожней с ней.
– Не беспокойся.
– Не лучше ли ее того… А?
– Ответ отрицательный.
– Не торопись, поразмысли. Она отдаст жизнь за правое дело, а мы избавимся от докуки.
– Иди-иди, – Фалько успокоил его улыбкой. – Поспи немного.
Паук наконец удалился, продолжая сомневаться. А Фалько подошел к кровати. Сквозь спутанные светлые пряди глаза Евы Неретвы смотрели на него пристально и яростно. Когда Фалько отвел волосы с ее лица, она резко дернула головой. От нее кисло несло грязью, по́том и мочой – на брюках в промежности и по ляжкам расплылось влажное пятно. На скулах, на лбу, на подбородке лиловели кровоподтеки. Лицо покрыто коркой засохшей крови, левый глаз полузакрыт и обезображен синеватой опухолью. Хороша, короче говоря, на загляденье.
– Миноносец только что вышел из гавани, – сообщил Фалько. – Через три часа снимется и «Маунт-Касл».
Ева молчала, не сводя с него пристального взгляда убийцы. Поначалу она не понимала. Потом моргнула и хрипло простонала, как загнанный зверь.
Фалько убедился, что в кофейнике еще остался кофе, и наполнил чашку Паука. Достал из своей упаковки две таблетки кофе-аспирина и вернулся к кровати.
– Прими, – сказал он, когда она вновь отвернула лицо. – Легче станет.
И после нескольких попыток ему удалось настоять на своем. Ева позволила Фалько всунуть таблетки в рот – он сделал это осторожно, с ладони, оберегая пальцы, – и запила лекарство большим глотком кофе. Фалько вышел на минутку и, вернувшись с кувшином воды и полотенцем, присел на край кровати.
– Давай-ка я тебя умою. А то смотреть жутко.
Намочив полотенце, очень осторожно он стер запекшуюся кровь и грязь. Потом обработал кровоподтеки.
– Могло быть хуже.
Ева не разжимала губы. Молчание длилось довольно долго. Фалько поставил кувшин на пол.
– Сигарету?
Она качнула головой. Не сводя с него глаз, дыша медленно и трудно. Потом спросила:
– Что ты сделаешь со мной?
Голос ее был таким же хрипловатым, как недавний стон. Севшим от страданий и усталости. Фалько пожал плечами:
– Да ничего такого особенного.
И окинул ее долгим задумчивым взглядом. Фалько тоже устал.