Лев Абрамович включил чайник и, пока тот грелся, принес еще дров.
– Тут такое дело, Слава, что я бы не хотел тебе говорить, но не знаю, как иначе, – сказал Лев Абрамович, не глядя ему в глаза. – Я уж и так и эдак, говорю, Фрида, или муж с женой не должны сами разбираться? Но она такое перенесла…
– Не томи, пожалуйста.
– Получается, я девочку из санатория забрал.
– И где она?
Лев Абрамович нахмурился и долго дул на свой чай, прежде чем признался, что отвез Фриду в райцентр. Оказывается, администрация выделила ей служебное жилье как лучшему реаниматологу.
– Угу, – хмыкнул Зиганшин, – а взамен лучший реаниматолог не станет иски подавать. Ты это жилье видел? Что оно собой представляет?
– Однокомнатная квартирка обычная.
– Ясно. А по суду могли двенадцать миллионов получить. Так что прогадали вы маленько.
– Слава, я тут ни сном ни духом! Вообще я за тебя, но я таки дед и должен делать, что она хочет, даже если я с нею и не согласен. А я реально не согласен! Только она не захотела меня слушать. Сказала, что ей нужно побыть одной, и точка.
Зиганшин молчал. Кажется, ему стало легче оттого, что Фрида не вернется.
Стылая комната быстро прогревалась. Он расстегнулся, прикрыл глаза, откинулся на спинку венского стула и, чувствуя, как гнется и поскрипывает под ним старое дерево, через щелку между веками стал наблюдать, как Лев Абрамович достает круглый фарфоровый чайник с незабудкой на белом боку.
– Евреи, не жалейте заварки, – сказал хозяин и высыпал полпачки.
Мстислав Юрьевич покачал головой:
– Спать не будем.
– Все наладится, Слава.
Зиганшин с удовольствием обхватил обеими ладонями горячую кружку.
– Слушай, Абрамыч, ну как так-то? Я старался, все делал…
– Если бы я этого не видел, мы бы сейчас с тобой иначе разговаривали.
– Знаешь, я читал повесть, как супруги расстаются из-за общего горя, и очень удивлялся, – вздохнул Зиганшин. – А когда мы с Фридой поженились, мне как раз опять попалась в руки книга на эту тему, и я подумал, что у нас-то точно будет не так, если, тьфу-тьфу, не дай бог что-то случится. Нас горе только сплотит и сблизит. Я так был в этом убежден, что даже книгу ту не стал дочитывать.
– Ну, мой дорогой, на берегу не то что в море.
– Это верно, – кивнул Зиганшин. – Никогда нельзя говорить «я не такой», пока не проверишь. Потому что обычно оказывается, что такой, да еще какой!
Однако сам он старался, как мог, и делал все, чтобы Фриде было легче. Его совесть чиста, а если она не хочет больше его видеть, что ж… Это ее выбор.
– Знаешь, что сказал мне отец, когда я женился? Он сказал: Лева, главное, чтобы вы оба были готовы идти вместе до конца. Остальное не важно.