— Выходит, ты еще очень молода? — спросил я наконец.
— Наверно. Я не знаю, как считать на ваши годы.
— А что ты помнишь? Я имею в виду у людей?
Может, хоть так удастся сориентироваться и прикинуть, который ей год. Или век — драконы живут долго.
— Ну… — Кьярра пошевелила пальцами босых ног. Это зрелище ее явно забавляло. — Как драконы еще были дикими, я не помню. Мама помнила, рассказывала. А как в наших горах появились рудники — уже помню.
Я чуть не подавился похлебкой, которую как раз пробовал на соль. Язык обжег — это точно.
— Ваши горы — это которые?
— Те, в которых я жила.
— Это понятно! Где они находятся? — Я осекся. — Тьфу ты, ты же не сможешь объяснить… Хотя…
Где-то у меня была старая карта, довольно грубая, но очертания континента, рек и озер на ней вполне узнаваемы…
— Гляди-ка, — я расстелил карту на полу. — Вот здесь — Таллада, город, в который тебя привезли. Ближайшие горы — вот они, рудники примерно в этих местах. А это — река. Узнаешь? Так она должна выглядеть сверху.
— Похоже, — согласилась Кьярра, по-птичьи склонив голову набок и разглядывая схематичный рисунок. — Меня везли сперва по земле, потом по реке. Потом опять по земле.
«Угадал, Санди, молодец!» — сказал я себе.
— Значит, обитала ты где-то здесь… И тебе очень долго удавалось никому не попадаться на глаза. Видно, матушка хорошо тебя выучила.
— Да. Я старалась охотиться подальше от людей. Вот тут, — она ткнула пальцем в карту, туда, где ничего не было, кроме надписи «неисследованные территории», — хорошие горы. Высокие. Много дичи. Только жить негде.
— В смысле, нет пещер?
Она кивнула.
— Там просто камни, камни… Реки. Ущелья. Есть леса. А мне не спрятаться.
— Понятно… — Я свернул карту, убрал ее на место и снова сел напротив Кьярры. — Но если ты старалась никому не показываться, как же те старые люди? С козами?
— Говорю же: они пришли и стали жить. Построили хижину… — Она огляделась и добавила: — Меньше твоей. Совсем маленькую. Они жили там вдвоем и брали козлят греться зимой.
— Представляю, — кивнул я, поскольку видел жилища таких козопасов.
— Сперва они были не очень старые, — продолжала Кьярра. — Он пас коз на верхних лугах. Там хорошая трава. А потом все ниже и ниже.
— Одряхлел и уже не мог забираться так высоко?
— Наверно. Он ходил с такой длинной палкой… Сперва направлял ей коз, а потом опирался на нее. И стал совсем… — Она поискала слово, не нашла и изо всех сил скривила лицо. — Такой.
— Морщинистый, — подсказал я. — От старости.
— Да. И белый. Но не как ты.
— Седой?
— Да. И она тоже. Они даже сделались меньше. Как будто высохли.