Она оторвалась от своего рисунка, посмотрела на него очень внимательно, словно видела впервые, а потом сказала:
– Спасибо, Никита, но я здесь ненадолго…
Так и вышло. Документы на опеку Януся оформила в рекордно короткие сроки, за два месяца. Но эти два месяца Никита за Эльзой приглядывал и малым наказал, чтобы не обижали. Ее и не обижали, просто сторонились. А Эльзе, кажется, только это и было нужно, чтобы оставили в покое. Общалась она исключительно с Никитой. Встречи их проходили то в парке, то на чердаке. Никита однажды отвел ее на чердак, показал свой «кабинет». «Кабинет» был сооружен из старой мебели, выглядел довольно нелепо, но Никиту это не волновало. Куда важнее для него была возможность уединиться, отдохнуть от внешнего мира. Биологию с химией он тоже большей частью учил на чердаке, чтобы никто не мешал, не отвлекал от мечты. А мечта у него была одна, но очень большая: Никита хотел стать врачом. И не просто врачом, а хирургом, чтобы спасать жизни и все такое…
Эльзе «кабинет» понравился. На самом деле понравился! Она села на старый диван с продавленными пружинами, сложила веснушчатые ладони на коленках, посмотрела в пыльное чердачное окно.
– Надо помыть, – сказала очень серьезным тоном. Она вообще была серьезная, почти никогда не улыбалась.
– Зачем? – удивился Никита.
– Чтобы видеть небо. Небо сейчас яркое, весеннее, а из-за грязи кажется, что там зима.
Мыть окно не хотелось, поэтому Никита в ответ лишь пожал плечами и закурил.
Окно Эльза помыла сама на следующий день. Помыла, подтащила к нему Никиту, велела:
– Смотри!
Он не сразу понял, куда смотреть, а потом увидел зеленое море из колышущихся верхушек лип, золотую маковку старой церкви. И все это на фоне пурпурного, полыхающего закатом неба. Красота! Ведь и в самом деле красота!
А на следующий день Эльзу вызвал к себе директор, и Никита понял – все, Януся добилась своего. Вечером Эльза пришла в его «кабинет», села на старый диван, закрыла лицо ладонями. Она не плакала, даже не всхлипывала, просто сидела вот так, молча и неподвижно. Никита сел рядом, осторожно погладил ее по плечу, сказал:
– Ты только не реви, Элли.
– Не буду. – А ладони от лица она так и не отняла. – Меня папа называл Элли. Как в сказке про волшебника Изумрудного города.
– На самом деле она Дороти, но Элли мне нравится больше.
– Папа тоже так говорил. – Все-таки она убрала руки от лица, посмотрела на Никиту одновременно решительным и несчастным взглядом. – Они меня завтра заберут.
– И что будет? – На самом деле он прекрасно понимал, что будет, просто не знал, что сказать.