Шаг, второй, третий…
Летящий в ключицу кастет провалился в пустоту. Старуха раздвоилась, проворно и плавно растеклась в разные стороны. Две «Бабы-яги» замерли в трёх шагах от Дергача. Их единственным отличием было то, что у одной – правая, а у другой – левая сторона лица выглядела неживой, отёкшей… Уродливой линией раздела.
Ян медлил, колебался, делая выбор следующей цели. Игра становилась всё интереснее.
Старуха справа осуждающе покачала головой:
– Экий ты прыткий…
– Тем недотёпам не чета, – кивнула левая.
– Ответь что-нибудь…
– А, ты же убогонький…
– Хочешь, язык подарю?
– Даже два, соколик!
Щёки близняшек задёргались, словно кто-то стремился выбраться изо рта. Тонкие губы левой раздвинуло что-то похожее на чёрную спичку, следом показалась ещё одна.
«Баба-яга» открыла рот, и мясистый тёмно-розовый язык с паучьими ножками вывалился ей на грудь. Зацепился за одежду и шустро начал спускаться на пол. У правой было всё то же самое.
Твари доползли до пола, побежали к Яну. Он отбросил левую носком берца, наступил на правую. Язык оказался упругим, Дергач перенёс вес тела на одну ногу, и под подошвой чавкнуло – вязко, тошнотворно… Страха не было.
Вторая тварь вернулась несколько секунд спустя, чтобы разделить участь первой. Старухи разочарованно посмотрели на Яна:
– Пошто с дарёным-то так? Огорчи-и-ил…
Ян метнулся к левой, апперкот опять пробил пустоту. Старуха ушла в сторону с невероятным проворством, замерла. Громко прокаркала:
– Прыткий, да не очень!
Дергач прыгнул ещё раз.
Ещё.
Промах. Мимо.
Вторая «Баба-яга» хрипло хохотала сзади. Дергач чувствовал, что азарт сменяется бешенством, но не останавливался. Ему хотелось достать старуху руками, хотя бы зацепить, доказать своё превосходство. Неважно, кто она – настоящая или фантом, морок…
Они кружили по избе, чёртова старуха неизменно уходила от его атак, не выказывая никакой усталости. Вторая всё так же хохотала, постоянно оказываясь за спиной, мразь… Но не нападала, словно припасла что-то более жуткое и подлое, выжидая нужного момента.
Наконец Ян остановился рядом с печью, переводя дух. Старая карга безмятежно замерла в трёх шагах, презрительно оттопырила нижнюю губу:
– Притоми-и-ился, соколик? Ну, отдышись… А потом нас ещё постращаешь. Ты же горазд это делать: ишь, сколько людишек из-за этого на тот свет отправил…
Дождь за окном перерос в ливень. Дергач тягуче сплюнул и потянул из-за пояса пистолет. Поиграли, пора завязывать.
– Черныш! – пронзительно взвизгнула старуха, увидев движение Яна.
Полукруглую печную заслонку с силой вышибло в избу, и из печи стремительно вылетело что-то тёмное, гибкое…