А Лекок вновь приступил к допросу:
– Ну раз уж я открыл тебе имя этой брюнетки, объясни, как и зачем граф де Треморель вручил тебе пятисотфранковый билет.
– Я уже собирался уходить, а у господина графа не было мелких купюр. Он не хотел посылать меня менять деньги в Орсиваль и сказал, чтобы сдачу я привез.
– А почему ты не пришел к своим друзьям, праздновавшим свадьбу в Батиньоле у Веплера?
Ответом было молчание.
– Какое поручение дал тебе граф?
Гепена мучили сомнения. Он переводил взгляд с судебного следователя на папашу Планта, с доктора Жандрона на Гулара, и ему казалось, что он видит на их лицах насмешливое выражение. Он решил, что попал в ловушку, что все они насмехаются над ним, что его ответы только ухудшат его положение. И мгновенно им овладело безграничное отчаяние.
– А, так вы обманываете меня! – крикнул он Лекоку. – Ничего вы не знаете, наплели врак, чтобы выведать правду. Я-то, дурак, отвечал вам, а вы повернете мои слова против меня.
– Что с тобой? Опять тебя понесло?
– Нет. Теперь-то я вас насквозь вижу, и вы меня больше не проведете. Теперь, сударь, я вам ни слова не скажу, лучше умру.
Лекок пытался разубедить его, но Гепен с дурацким упорством твердил:
– Я тоже не глупее вас и все вам наврал.
Эта внезапная перемена настроения подозреваемого никого не удивила. Одни подследственные, выбрав определенную систему защиты, сидят в ней, как черепаха в панцире, но есть и такие, кто на каждом допросе меняет показания: сегодня они отрицают то, что говорили вчера, а завтра придумывают какую-нибудь новую нелепицу, которую послезавтра станут опровергать.
Тщетно Лекок пытался заставить Гепена говорить, тщетно задавал ему вопросы г-н Домини. Гепен на все отвечал:
– Не знаю.
В конце концов сыщик вышел из терпения.
– Я-то считал тебя умным парнем, а ты ведешь себя, как олух царя небесного. Значит, ты воображаешь, что нам ничего не известно? Ну так слушай. В среду накануне свадьбы мадам Дени, когда ты уже взял у камердинера взаймы двадцать пять франков и собирался вместе с товарищами уходить, тебя позвал хозяин. Потребовав хранить дело в строжайшей тайне – и надо отдать тебе должное, ты держишь слово, – он попросил тебя отстать на вокзале от остальных слуг, пойти в «Кузницу Вулкана» и купить ему молоток, долото, напильник и кинжал. Эти инструменты нужно будет отнести одной женщине. После этого граф вручил тебе пятьсот франков и сказал, что сдачу ты вернешь утром по возвращении. Так было дело?
Да, так. Это читалось по глазам Гепена. Но он все-таки ответил:
– Не помню.
– Тогда мне придется рассказать тебе, что случилось дальше. Ты выпил, набрался до того, что потратил часть сдачи, чужие деньги. Потому-то ты так и перепугался, когда вчера утром тебя, ничего не говоря, схватили. Ты решил, что это из-за растраты. А потом, когда тебе сообщили, что ночью убили графа, ты вспомнил, как вечером покупал орудия, которые могут быть использованы при взломе и для убийства. Ты подумал, что не знаешь ни имени, ни адреса женщины, которой отдал пакет, что никто не поверит твоим объяснениям о происхождении денег, найденных у тебя, и потому со страху, вместо того чтобы поискать способы доказать свою невиновность, решил, что твое спасение в молчании.