— Нет, — Сухов вскочил, но тут же сел. — Я сам пришел. Он меня не посылал.
— А как же вы узнали о преступлении? — осторожно спросил Демин. — Или вы вместе…
— Нет! Он убил один. А вместе… Вместе мы труп прятали.
— Ни фига себе! — невольно воскликнул Демин и, встав, прошелся по кабинету, озабоченно поглядывая на странного посетителя. — И куда же вы его спрятали?
— Мы его утопили, — упавшим голосом сказал Сухов. — Я хочу, чтобы вы знали… На случай, если все обнаружится, когда все станет ясно…
— Да уж обнаружилось! — Демин сел, откинувшись на спинку стула. — Вы хотите, чтобы этот наш разговор был зачтен как явка с повинной? Так?
— Не знаю, как это у вас называется… Просто я считаю, что поскольку стал свидетелем преступления, то должен об этом поставить в известность… Вы не думайте… Я вполне нормальный… Только слегка больной, в том смысле, что у меня температура, простыл… Что-то вроде горячки после той истории.
— Дела-а, — протянул Демин и с силой потер лицо ладонями. — И вы можете показать, где все это произошло?
— Хоть сейчас! — Сухов вскочил, начал застегивать пуговицы на плаще, пятиться к двери…
— Нет-нет, мы еще потолкуем, если вы не против.
— Конечно! Я за этим и пришел, я с радостью… Не то чтобы в самом деле с радостью, но так уж говорится, вырвалось, понимаете, бывает, что… — он говорил все тише и наконец совсем замолк.
— Начнем сначала, — Демин вынул из стола чистый бланк протокола. — Где вы познакомились с Николаем?
— На улице. На нашей улице. Я нес воду, а тут он… Дай, говорит, воды напиться. Конечно, я дал, что мне, воды жалко? Он напился, по сторонам посмотрел и говорит, что надо бы ему в одном деле помочь, что дело необычное, не каждый справится, а я вроде того… Ну, вызываю у него доверие.
— Ну что же, вы оправдали его доверие?
— Выходит, оправдал, — растерянно проговорил Сухов.
— Правильно! Доверие надо оправдывать. Вы где работаете?
— На мясокомбинате. В колбасном цехе. Начальником участка.
— Ого! У меня намечается выгодное знакомство!
Демин бросил эту шутливую фразу, чтобы дать себе передышку. Слишком уж необычное складывалось положение. Чтобы вот так, средь бела дня, по доброй воле пришел человек и признался в соучастии, или, как он утверждает, в сокрытии следов преступления, и какого преступления! Такое случается не каждый день, во всяком случае, у Демина подобное вообще произошло впервые.
А Сухов словно освободился от непосильного груза — вздохнул облегченно, разогнулся, откинул голову назад, так что волосы легли на спинку стула. Слишком уж измаялся он за последнюю неделю. И не столько болезнь его извела, сколько бесконечные колебания. Отчаянная решимость пойти и все рассказать сменялась вялым безразличием, на смену страху, подавленности приходило оживление, бывали минуты, когда он во всем винил себя, потом себя оправдывал… А теперь все кончилось.