Все ученические отпуска, и зимние и летние, я пристраивался то грузчиком в порт, то шлифовал стекла под зеркала в единственной на всю Вессалию зеркальной мастерской, то бегал на подхвате в кожевенной лавке, в которую взяли по знакомству - у меня там друган с бурсы околачивался. А однажды таскал краски в ткацком доме, где ткали знаменитые вессальские шелка. Правда, долго я там не продержался - споткнулся и опрокинул чан с зеленой краской на себя, да так, что отмыть не было никакой возможности. Ходил ярко-зеленым два дня к жуткой радости приятелей и недругов - да, такие тоже были - пока не попался на глаза ректору академии Балору. Тот невозмутимо осмотрел меня с ног до головы, щелкнул пальцами и пошел дальше. А меня обдало горячим ветром, и моя физиономия вернула себе нормальный цвет.
На третье лето Балор вызвал меня к себе в кабинет, и, сунув в руки бумажный листок, сказал:
- Тишан, я вижу, ты маешься от безделья. Поработай вот. Это письмо моему знакомцу в Россы. У него там торговая лавка, называется «Хрусталь и алмаз». Отдашь письмо, он тебя на рудники пристроит. У него и поживешь, а если надо, ему и по хозяйству поможешь. Иди.
То, что я был на восьмом Небе от радости говорить, наверное, не стоит. А я был! И поехал, и отдал письмо, и приняли меня помощником мастера по осмотру шахт на Серебряных Рудниках Россы. И заработал я себе за две неполных луны столько, что хватило и одежку прикупить получше, чем мои обноски, и отъестся за последний год учебы - хоть кости уже не выпирали. И даже на поездку домой немного осталось. Такой вот я бережливый.
2
Баронская усадьба Райенов встретила меня предзакатной тишиной. Но когда я, протопав по крыльцу, намеренно погромче хлопнул тяжелой входной дверью и зашел в гостевой холл, раздался радостный вопль:
- Тиш приехал!!!
И меня почти сбил с ног рыжий ураган под названием Ташка и Сашка. Девчонки повисли на мне как новогодние конфеты на елке, тиская с разных сторон, нетерпеливо подпрыгивая и одновременно задавая вопросы в духе «ура, а ты надолго?», «завтра поедем на рыбалку, у нас знаешь какие караси повырастали!», «а Вессалина красивый город?», «а Академия большая?»...
Из кухни выглянул мальчишка-слуга, которого я раньше не видел, смышлено подбежал к нам, подхватил мою дорожную сумку и застыл с немым вопросом. Сашка махнула ему рукой, мол, тащи наверх, и он умчался выполнять указание.
Когда они немного успокоились и отстранились, мне пришлось признать, что девчонки выросли. И теперь даже выше меня. Сей факт настроения мне не испортил, но чуть взгрустнулось. И повзрослели. Похорошели обе, но, как мне показалось, были чересчур худыми. И льняные домашние платья были им чуть коротковаты, что меня, надо сказать, озадачило.