– Вы убедили себя в том, что все еще любите Винку, но это не так. Людей, которых любят, не убивают.
Девилль оторвалась от созерцания фотографий и смерила меня холодным, презрительным взглядом.
– Я легко могла бы вам возразить, что убийство порой олицетворяет самый совершенный акт любви. Но суть не в этом. Винку убили вы, а не я.
– Я?
– Вы, ваша мать, Фанни, Франсис Бьянкардини и его сынок… В той или иной степени вы все виновны. Все.
– Это Ахмед вам все рассказал, так?
Она двинулась ко мне в сопровождении своих церберов. Я вспомнил Гекату, богиню мрака в греческой мифологии, всегда окруженную сворой псов, воющих на луну. Гекату, повелительницу кошмаров, подавленных желаний и тех уголков сознания, где мужчины и женщины ощущают себя особенно порочными и слабыми.
– Невзирая на бесспорные свидетельские показания, я никогда не верила, что Винка сбежала с этим типом, – оживилась Алексис. – Я много лет пыталась доискаться до правды. И вот однажды, когда я этого совсем не ждала, жестокая судьба сама преподнесла ее мне на блюдечке.
Собаки тоже оживились и зарычали на меня. Мною мало-помалу овладевал страх. Я цепенел при одном лишь взгляде на этих церберов и старался не смотреть им в глаза, но они определенно чувствовали мою тревогу.
– Это случилось месяцев семь с лишним назад, – уточнила Алексис. – В отделе фруктов и овощей супермаркета. Ахмед узнал меня, увидев, как я совершаю покупки. Ему захотелось мне кое-что рассказать. В ночь, когда умерла Винка, Франсис послал его забрать кое-какие ее вещи и прибраться у нее в комнате, чтобы стереть все следы, которые могли бы вас скомпрометировать. Так вот, роясь в карманах ее пальто, он обнаружил письмо и фотографию. Только он один с самого начала знал, что Алексис – это я. И свою тайну этот болван хранил все двадцать пять лет.
За напускным спокойствием я угадывал ее ярость и гнев.
– Ахмеду нужны были деньги, чтобы вернуться к себе на родину, а мне хотелось заполучить информацию. Я дала ему пять тысяч евро, и он мне все выложил как на духу – рассказал про два трупа, замурованных в стене спортзала, про ту ужасную декабрьскую ночь 92-го, когда в Сент-Экзе пролилась кровь, и про то, что ваша компания останется безнаказанной.
– Но мало твердить себе одну и ту же историю, чтобы она стала правдой. В смерти Винки был только один виновный – вы. Однако виновник преступления вовсе не обязательно тот, в чьих руках было оружие, и вам это хорошо известно.
Лицо Алексис Девилль впервые скривилось от досады. И, словно внимая подспудному приказу своей богини, три пса приблизились ко мне и взяли меня в круг. В тот же миг у меня по спине прокатилась струя холодного пота. Я уже с трудом сдерживал ужас. Обычно мне всегда удавалось управлять своими страхами, увещевая и уговаривая себя, что все это штука иррациональная и дутая. Но в данном конкретном случае собаки были злобные и натасканные на людей. И все же, несмотря на страх, я продолжал: