… Слишком изысканная для нашей ничтожной жизни и слишком яркая, чтобы делить жизнь с таким типом, как Ришар Дегале. Как будто ее место было среди звезд.
Прозвенел звонок на воротах, и я вздрогнул.
– Это Максим! – бросила Аннабель и нажала на кнопку, чтобы открыть ворота.
Откуда у нее этот веселый тон? Она пошла встречать моего друга, а я вышел на веранду. Надел солнцезащитные очки и увидел, как бордовый «Ситроен» въехал в автоматически открывшиеся ворота. Я следил взглядом за многоместным автомобилем, который, проехав по бетонной дорожке, остановился за «Родестером» матери. Дверцы машины открылись, и из нее вышли девчушки, которых привез с собой Максим. Две миниатюрные и на удивление симпатичные брюнеточки, как будто хорошо знакомые с моей матерью, с милой непринужденностью поздоровались с ней за руку. Максим должен был наведаться в комиссариат по неофициальному приглашению Венсана Дебрюина. И раз уж Максим вернулся, да еще не один, а в компании своих дочурок, стало быть, беседа прошла вполне благополучно. Когда Максим в свою очередь выбрался из машины, я попробовал угадать, что у него на душе по выражению его лица. Я махнул им рукой, и в этот миг у меня в кармане зазвонил телефон. Я мельком глянул на экран. Звонил Рафаэль Бартолетти, мой «персональный фотограф».
– Чао, Раф! – сказал я, включив телефон.
– Чао, Тома! Я по поводу фотографии твоей подружки Винки.
– Я знал, что она тебе понравится.
– Она так меня заинтриговала, что я даже попросил своего помощника сделать с нее увеличенную копию.
– Неужели?
– Обрабатывая ее, я вдруг понял, что, собственно, меня так смутило.
Я почувствовал, как у меня закололо в животе.
– Говори же!
– Я почти уверен, она улыбается не своему партнеру. И смотрит она совсем не на него.
– Как же так? Тогда на кого?
– На того, кто стоит метрах в шести-семи слева от нее. По-моему, твоя Винка на самом деле даже не танцует с тем типом. Это только кажется.
– Ты хочешь сказать, что это фотомонтаж?
– Да нет же, но фотографию наверняка отредактировали. Уж ты поверь, ragazza[114] улыбается кому-то другому.
Кому-то другому…
Я ушам своим не поверил, но тем не менее поблагодарил Рафа и пообещал держать его в курсе дела.
Для очистки совести я отправил Пьянелли эсэмэску, чтобы узнать, ответил ли ему Клод Анжевен, бывший его главный редактор, который должен был знать, кто сделал эту фотографию.
После этого я спустился по лестнице к стоявшим на лужайке матери, Максиму и его дочерям. Я сразу заметил у него под мышкой объемистую папку и вопросительно посмотрел на него.