Я, собравшись с духом, попросил у нее номер телефона.
– Можно я позвоню тебе на следующей неделе? Сходим куда-нибудь, выпьем по чашечке кофе или что еще.
Она посмотрела на меня немного удивленно, потом пожала плечами и написала свой номер на желтом самоклеящемся листке.
– Спасибо. Я позвоню.
Перед тем как уйти, женщина повела себя крайне странно. Она подошла очень близко ко мне и, как будто боялась, что нас могут подслушивать, шепнула на ухо одно-единственное слово. И сразу после этого вышла, не дав мне шанса ответить.
Этим словом было – «беги».
Дневник Джека Бертранда (2)
На следующее утро я встал пораньше и позавтракал в ближайшем кафе. Я чувствовал слабость и плохо соображал, как с похмелья. Не анализируя свои действия, я отправился домой, затолкал кое-что из вещей в сумку и вернулся в квартиру Хэйла. Остаток дня я провалялся на диване в гостиной, пил кофе и читал его записи.
Меня странным образом притягивал этот парень, который так рано и так трагически ушел из жизни. Судя по его записям, несмотря на то что его сердце было разбито после тех ужасных событий в Париже, он остался добрым и ранимым человеком. Хэйл познакомился с Джошуа Флейшером, когда они оба учились на последнем курсе университета, и это знакомство стало для него роковым. С того дня вся его жизнь медленно и неуклонно пошла под откос. Он просто старался удержаться на плаву и еле сводил концы с концами. Хэйл считал себя жертвой драматических обстоятельств, а спусковым крючком послужил вечно неудовлетворенный и злой Флейшер.
Однажды ночью в парижском отеле случилось нечто ужасное.
Хэйл не уточнял, что именно, написал только: «В ту ночь я потерял все».
И, упоминая о Флейшере, добавил: «Он уничтожил ее, а вместе с ней и меня. Почему он так поступил? Потому что мог. Потому что он таков. Как скорпион, укусивший черепаху, которая перевезла его через ручей».
В магазине на углу я купил кое-какие продукты и дальше все выходные провел за чтением записей Хэйла. В понедельник я проснулся очень рано и не сразу понял, где нахожусь. Это место показалось мне подозрительным и враждебным, и я почувствовал большое облегчение, когда вышел из квартиры. Блокноты остались на кофейном столике у дивана. До Элмер-авеню я добрался на автобусе и сразу пошел в офис. На входе в здание я почувствовал себя виноватым, как будто делал что-то плохое и меня могли вот-вот разоблачить. Я не мог позволить себе остаться без работы. Несмотря на все мои попытки отложить что-нибудь на черный день, практически я был на мели.
День выдался тот еще.