Дневник Джека Бетранда (3)
Собрать информацию о Флейшере не составляло труда – он слишком высоко сидел. Просмотрев старые газеты в публичной библиотеке на Сорок второй улице, я узнал, что Флейшер стал знаменитостью в середине семидесятых, пожертвовав все свое состояние – более двадцати миллионов на тот момент – фонду «Белая роза». После этого он какое-то время жил за границей, а потом в начале восьмидесятых озолотился на Уолл-стрит. В «черный понедельник» в восемьдесят седьмом он потерял почти все, но спустя два года триумфально вернулся. Тогда в «Уолл-стрит джорнэл» его называли не иначе как «Ласковый снайпер».
В то же утро я позвонил своему боссу и взял несколько отгулов. Потом отправился в Верхний Ист-Сайд и «застолбил» вход в здание, где жил Флейшер. Это был элитный тридцатишестиэтажный дом на углу Пятьдесят восьмой улицы и Первой авеню.
Старая черная «тойота целика» Абрахама Хэйла так и стояла на стоянке напротив его дома. Я нашел ключи от машины в буфете и воспользовался ею, чтобы на следующее утро проследить за Флейшером.
Флейшер не стал пользоваться своей машиной, вместо этого он взял такси до модного кафе на Гринвич-стрит, недалеко от финансового центра.
Я зашел в кафе спустя пару минут после Флейшера. В заведении почти никого не было, но метрдотель тем не менее поинтересовался у меня, заказывал ли я столик. Я ответил, что не заказывал. Метрдотель окинул меня скептическим взглядом и проводил к столику у входа.
Я заказал эспрессо. Официант принес мой кофе.
Флейшер сидел за столиком у барной стойки в компании элегантной женщины лет тридцати и мужчины примерно того же возраста. Оба были очень хорошо одеты. Вела себя вся компания расслабленно, они ели круассаны и непринужденно болтали. Это совсем не походило на деловую встречу.
Флейшер, высокий и поджарый мужчина с приятными чертами лица и тонкими усиками, выглядел моложе своих лет. Если бы я не был в курсе, сколько ему на самом деле, я бы дал ему лет тридцать пять. На нем был шитый на заказ костюм, а его часы я бы не смог купить, даже если бы распродал все свое добро.
Я мысленно представил, как Хэйл голый лежит на полу и тишина с одиночеством медленно высасывают из него жизненные соки. Еще я подумал, что элегантная женщина с французским акцентом, с которой я познакомился в квартире Хэйла, могла оказаться той самой Симоной, о которой он упоминал в своих записях. А что, если она последовала за ними в Штаты? Если это так, то они могли продолжать общаться. Я вспомнил, что она знала, где расположена ванная комната у Хэйла, – она уже бывала там прежде. А с Флейшером она тоже контактировала? Возможно, все эти грязные игры и довели Хэйла до самоубийства. Смерть Хэйла, насколько я помнил, ничуть ее не расстроила.