Раздумывая над всем этим, я не заметил, как Флейшер оказался у выхода из кафе. Он подавал женщине плащ. Я оставил на столе пять долларов и пошел к выходу, но официант остановил меня и сказал, что кофе стоит пять долларов девяносто девять центов. Я пошарил по карманам и дал ему недостающий доллар, а когда повернулся к двери, было уже слишком поздно – Флейшер и его знакомые исчезли.
В тот же день мне позвонила по сотовому Линда. Я в этот момент курил, стоя у окна, и думал о том, что же все-таки могло произойти в ту ночь в Париже.
Линда сказала, что полицейское расследование еще не закончено и ее приятель отказался поделиться информацией об Абрахаме Хэйле. Потом она спросила, почему я не появляюсь на работе. Я сказал, что взял пару отгулов, и повесил трубку.
Хэйл в своих записях много и подробно рассказывал о себе, и я никак не мог взять в толк, почему он просто не написал, что в действительности произошло в том отеле.
Я нашел чистый лист бумаги и карандаш и нарисовал что-то вроде схемы из соединенных стрелками прямоугольников. В одном я написал «Абрахам Хэйл», соединил его с другим, в котором написал «Джошуа Флейшер». Все сводилось к тому, что произошло в ту ночь в Париже, поэтому в третьем прямоугольнике я написал: «Симона Дюшан, отель, осень 1976».
Один из них или они оба в ту ночь совершили нечто ужасное. В этом можно было не сомневаться. После этого они вернулись в Штаты. А что Симона? После той ночи Хэйл больше о ней не упоминал, он писал только о себе или о Флейшере. Все его воспоминания о Симоне относились к парижскому периоду его жизни. Но если та женщина, с которой я познакомился в его квартире, и есть Симона, значит они поддерживали связь после того, как она, судя по ее словам, десять лет назад переехала в Нью-Йорк.
Я пририсовал под прямоугольником с именем Симоны еще один и написал внутри: «Факты».
Она встречалась с одним из них, потом бросила его и стала встречаться с другим. Почему? Хэйл писал, что Флейшер умел манипулировать людьми и легко подчинял себе чужую волю. Хэйл наверняка очень страдал и злился, когда она ушла от него к Флейшеру, особенно потому, что считал, будто Флейшер на самом деле ее не любил, а просто хотел его ранить. И Флейшеру это удалось.
Но что произошло потом?
Я понимал, что это вопрос риторический. Во всем мире только два человека могли пролить свет на это дело: Симона (при условии, что это с ней я познакомился в квартире Хэйла) и Флейшер (при условии, что он согласится со мной говорить).
Спустя час, около семи, зазвонил телефон, и я снял трубку. Это была та самая женщина, с которой я успел познакомиться в квартире Хэйла. Голос у нее звучал так, будто она говорила со дна колодца.